– Пришел, пришел! Секретарь Юйлян, извините, я много курю…
Гао Юйлян недовольно нахмурил брови:
– Товарищи, я вот что думаю: в противодействии коррупции не должно быть никакой нерешительности, мы обязаны задержать этого Дин Ичжэня! Верховная прокуратура передала документы по процедуре?
– Начальник следственного отдела Главного управления по противодействию коррупции Хоу Лянпин с документами спешит в Цзинчжоу! – тут же произнес Чэнь Хай.
Гао Юйлян махнул рукой:
– Ну, тогда всё по закону! Подводя итог, я думаю, что есть веские основания подозревать Дин Ичжэня в совершении преступления, и, кроме того, это дело находится непосредственно в руках Главного управления по противодействию коррупции Верховной прокуратуры, так что вызова в дисциплинарную комиссию не требуется. Всё-таки следует действовать в рамках закона, в соответствии с процессуальными правилами.
Ли Дакан разочарованно смотрел на Гао Юйляна:
– Это дело касается не одного Дин Ичжэня, сделаем не так, как надо, – загремим под фанфары! Как быть с инвестиционным проектом «Гуанминху» на сорок восемь миллиардов?
– Секретарь Дакан, – в глазах Гао Юйляна читалось сочувствие. – Я понимаю, что у тебя на сердце, но…
Ли Дакан замахал руками:
– Всё, всё, не надо больше говорить, будем действовать, как ты предложил!
Гао Юйлян повернулся к Чэнь Хаю:
– Чэнь Хай, я знаю, что ты давно ждешь не дождешься, действуй!
– Секретарь Гао, я уже отдал подчиненным распоряжение действовать! – улыбнулся тот. – Сейчас как раз жду хороших новостей.
Однако вместо ожидаемых хороших вестей появились дурные: Лу Икэ по телефону доложила Чэнь Хаю и Цзи Чанмину, что операция по задержанию не удалась и Дин Ичжэнь улизнул у них из-под носа!
Эта свалившаяся на голову беда привела всех в оцепенение, и никто не мог отделаться от чувства неловкости. Чэнь Хай был взбешен. Если бы не это занудное совещание, Дин Ичжэнь уже давно попал бы в сети! Доложить, изучить, испросить указаний! Разве не следовало просто содействовать Пекину в задержании подозреваемого в преступлении? Нужна ли такая осторожность? Каждый из присутствующих здесь нес ответственность за этот провал.
Гао Юйлян показал великолепный стиль полководца: казалось, он не думал ни о провале, ни об ответственности.
– Прокуратура пусть занимается прокурорскими делами, – кашлянув, произнес он. – Чэнь Хай, почтенный Цзи, ступайте, займитесь делами, мы ждем новостей. Секретарь Дакан, начальник департамента Тунвэй, у вас еще есть что сказать? Нет? Хорошо, тогда собрание закрыто!
Тема для обсуждения исчезла, и совещание закончилось. Гао Юйлян оживил в памяти несколько мелких подробностей: Чэнь Хай, вылетая из дверей, едва не сшиб с ног входившего в этот момент секретаря; его тревога и спешка очевидны. А вот Цзи Чанмин, спокойный и неторопливый, будто бы имел в голове ясный план действий и держал всё под контролем. Помрачневший Ли Дакан в очках на кончике носа выглядел подавленным. Зато его любимый ученик Ци Тунвэй со светлым лицом умницы по-прежнему оставался жизнерадостным.
Гао Юйлян окликнул Ци Тунвэя:
– Начальник департамента Ци, задержись-ка, у меня есть к тебе еще одно дело, надо переговорить.
Изначально Ци Тунвэй не должен был участвовать в этом совещании. Прокуратура докладывала Гао Юйляну и Ли Дакану – им двоим, провинциальным руководителям, а не ему. Ци Тунвэй же в тот вечер как раз собирался отчитаться перед секретарем Гао о работе Департамента общественной безопасности, а поскольку именно это учреждение имеет прямое отношение к задержанию людей, он и остался. В отличие от Чэнь Хая, у Ци Тунвэя соранялись близкие отношения с учителем Гао. Поэтому Гао Юйлян хотел обсудить с ним кое-что за закрытыми дверями.
На столе осталась лишь лампа, учитель и ученик сидели друг напротив друга. Атмосфера обрела более дружеский и несколько таинственный характер, от официальности и солидности только что прошедшего совещания не осталось и следа. Это на службе все заняты только делами, оставляя в секрете сложный, глубокий и далеко идущий подтекст. В чиновничьем кругу всегда так: обсуждается некое ясное на первый взгляд дело, однако за ним обязательно стоит нечто, затрагивающее совсем иных людей и иные, не обсуждаемые прямо, дела, да еще и с подоплекой и разбросанные во времени… Сейчас всё это предстояло распутать и разложить по полочкам.
Ци Тунвэй, пытаясь определить мысли учителя, заговорил:
– Учитель Гао, если бы вы сегодня не велели мне прийти и доложить о работе в провинции по комплексному улучшению пожарной охраны в сфере общественной безопасности, я бы, вероятно, не налетел на эту пьесу с Дин Ичжэнем.