Пока Омер и Каран поднимались с дивана, высокий и в меру крупный молодой человек застегнул куртку и слегка наклонился в мою сторону.
– Я Ариф.
О, значит, вот как ты выглядишь, таинственный Ариф.
– Приятно познакомиться. А я Эфляль, – я склонила голову в ответ.
Как только мы обменялись любезностями с Арифом, Каран обратился ко мне:
– Мы тебя пока оставим. Конечно, я уже несколько раз это говорил, но мы будем за дверью, так что только позови, – и, больше ничего не объясняя, дал знак двоим оставшимся выйти из палаты.
Ляль, почему он ведет себя как баран?
Как только я собралась встать с кровати, дверь снова открылась.
– У тебя точно не кружится голова? – мягко спросил Каран, выглядывая из-за двери.
Точно.
Я помотала головой, показывая, что все в порядке, и он закрыл дверь, напоследок бросив:
– Но все равно будь осторожна.
От такой заботы я невольно улыбнулась.
Не нужно терять голову просто потому, что ты увидела симпатичного парня.
Мне удалось встать с кровати и подойти к чемодану. Опустив его горизонтально на пол, я откинула верхнюю часть багажа и внутренне обрадовалась, потому что Ариф принес нужный чемодан; потом выбрала вещи, в которые хотела переодеться, и направилась в ванную комнату. Закрыв за собой дверь, я сняла с себя одежду и отложила ее в сторону.
Я не смогла принять душ, потому что, насколько я знала, зашитую рану нельзя было мочить под водой около сорока восьми часов. Поэтому я решила просто переодеться в чистую одежду. Я сменила нижнее белье и надела спортивные штаны. Тут я увидела, что не взяла из чемодана ничего, что можно было бы надеть поверх бюстгальтера. Встав перед зеркалом, я завязала распущенные волосы в хвост и вышла из ванной, чтобы поискать в чемодане футболку… И тут же столкнулась лицом к лицу с Караном, который стоял посреди палаты. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Быстро отвернувшись, он поспешно заговорил:
– Прости, пожалуйста. Я… Я думал, что ты уже переоделась. Я не знал.
Пока он застенчиво что-то мямлил, я быстро наклонилась над чемоданом, пытаясь найти футболку. В этот момент дверь в палату начала открываться.
– Не вздумай заходить! – резко крикнул Каран, и я вздрогнула от неожиданности.
Он все еще стоял ко мне спиной. Я быстро натянула футболку и выпрямилась. Смотря на сгорбленную спину Карана, я поняла, что он смущен так же, как и я. Для меня стоять в нижнем белье было равносильно тому, как если бы я вышла в бикини на пляже, ничего серьезного, но такое неожиданное столкновение с Караном вогнало меня в краску. Я была уверена, что сейчас вся моя кожа, от шеи до груди, стала пунцовой.
Прежде чем я решилась что-то сказать, в дверь постучали.
– Не открывай, сказал же! – рявкнул Каран и выругался.
Я не могла видеть его лица, но понимала, что злится он именно на себя. Поэтому тихо сказала:
– Все нормально, я уже оделась.
Он повернулся, но в глаза мне не смотрел.
Ляль, у него щеки горят.
Он откашлялся и ниже опустил голову.
– Прости, – смущенно произнес он. – Я зашел, чтобы кое-что сказать, но не думал, что все так получится.
Как будто мы вместе на свидание собирались, ну правда.
Меня забавляло его смущение.
– Ты это не нарочно. Я ведь тоже не знала, что ты вернешься.
Он сглотнул и прикусил нижнюю губу.
– Я пойду, – сказал он и выскочил из палаты, закрыв за собой дверь.
Я слышала, как в коридоре Омер поинтересовался, почему тот так кричал, на что Каран выпалил:
– Я и так на взводе, заткнись уже!
Я прижала руку к губам, пытаясь остановить смешок. Мне было очень интересно, как же пройдут оставшиеся двадцать четыре часа.
Глава 3
Одиночество
Светло-каштановые пряди волос змеями обвили мою шею. Судорожно выдохнув, я пыталась вновь наполнить легкие воздухом, и эти секунды казались минутами. В комнате было настолько тихо, что я могла слышать биение своего сердца. Воспоминания о недавних событиях острым лезвием разрезали мои мысли, не давая возможности собрать их воедино. Казалось, кто-то проткнул раскаленным кинжалом мою грудь.
Время; когда оно стало такой проблемой?
Открыв глаза, я не сразу сообразила, где оказалась. Из-за отсутствия сна у меня кружилась голова. Я ощущала себя рыбой, выброшенной на поверхность; дав себе время немного прийти в себя, я попробовала встать с постели. Помимо того что мне и так было плохо, я к тому же отравилась.
По прошествии двадцати четырех часов, когда я все же не выдержала и прикрыла глаза, тошнота подступила к горлу, и я еле успела добежать до уборной, где меня начало рвать. Опустошая желудок от всего, что я успела съесть, я мысленно надеялась, что это просто из-за стресса. Но, к сожалению, надежды не оправдались, потому что готовая курица, которую я съела, оказалась просроченной. Это была полностью моя вина; когда мне захотелось курицы, Ариф тут же исполнил мою просьбу.