Я вытянула свой мизинец, и мы переплели пальцы.
– Не договорились, но выбора у меня нет, – сказала я, пожав плечами. – Из всех людей на свете больше всего я доверяю тебе. Я сделаю все, как ты сказал, но пообещай мне кое-что. Ты больше не будешь говорить загадками.
Он поднес наши соединенные пальцы к губам и поцеловал.
– Слово старшего брата. Я буду очень по тебе скучать.
Ясин разъединил наши руки и обнял меня.
– Может, ты возьмешь меня с собой? – сказала я, словно маленький ребенок. Может, я и была маленькой девочкой, которая хотела остаться в тени своего старшего брата.
– Ах, малышка, ты совсем не повзрослела, – сказал он и поцеловал меня в лоб. – Мне бы хотелось… Мне бы хотелось не расставаться с тобой ни на секунду.
Вот бы, подумала я про себя, я могла быть такой же, как он.
Не знать, что такое тоска, чтобы этому чувству не было места в нашей жизни, чтобы мы могли вырвать его из своего сердца…
– Если у тебя возникнут проблемы, не стесняйся сказать им об этом. – Ясин похлопал меня по спине. – Просто постарайся вести себя хорошо и представь, что ты отправилась в короткий отпуск. Хорошо?
– Точно! – ответила я, не понимая, смеяться или плакать над его замечанием. – Как будто в Дубай прилетела.
Он рассмеялся над моей саркастической шуткой.
– Туда мы тоже обязательно съездим, но сначала мне нужно уладить дела.
Он отстранился и посмотрел мне в глаза.
– Ты всегда в моих мыслях, не забывай об этом… Я буду на расстоянии одного телефонного звонка.
– Я в порядке. Иди и не оглядывайся.
– Ясин, – раздался голос Омера.
Мы с братом подошли к двери, выходящей в сад. Омер указал головой в сторону и произнес:
– Они приехали.
Пришло время расставаться. Я повернулась к брату и поцеловала его в обе щеки.
– Смысл жизни путника – быть в пути, Ясин Гёркем. – Горькая улыбка коснулась моих губ. – Легкой дороги.
Брат взял мое лицо в свои руки и поцеловал на прощание в лоб.
– Тебя охраняет Бог и Акдоганы.
Слезы, которые я изо всех сил пыталась сдержать, превратились в огонь, обжигающий сердце.
– Прощай, брат, – я обняла его в последний раз и отстранилась. – Никогда не забывай, что я люблю тебя.
Мало вещей в моей жизни приносили мне больше удовлетворения, чем хороший сон. Хотя, например, сытный завтрак мог сделать меня счастливой. Поэтому нужно было поскорее вставать.
Уже за полдень перевалило, но как знаешь…
После ухода брата мне было сложно справиться с горечью от расставания с ним, поэтому я попросила сразу же показать мне комнату, где я буду жить. Стоило зайти в комнату, как меня охватило чувство неприязни, которое даже спустя какое-то время так и не исчезло полностью. Переодевшись, я доела еду на подносе, которую принесла домработница, тетушка Зулейха (мы только с ней познакомились), а потом я сразу легла спать.
Проснувшись на следующее утро, я по-быстрому приняла душ. Привела себя в порядок и была готова спуститься.
Они ждут тебя внизу уже два часа, Ляль.
Что поделать, по утрам я особенно заторможенно все делала.
На мне были черные спортивные брюки с высокой посадкой и такого же цвета кроп-топ. Мне казалось странным передвигаться по дому в обуви, но все же я надела белые кроссовки. Я в последний раз оглядела себя в зеркале и уже собиралась выходить, как услышала стук в дверь и крикнула: «Можешь войти».
Дождалась, когда они не вытерпели и сами к тебе пришли.
Дверь открылась, и я встретилась лицом к лицу с Омером. На нем, как всегда, был брючный костюм. В отличие от меня, Омер пребывал в очень бодром настроении.
– Доброе утро, – сказал он, слегка кивнув в знак приветствия. – Я пришел проверить, готова ли ты, но… – он внимательно меня осмотрел. – Вижу, что ты готова. Сон явно пошел тебе на пользу.
Я улыбнулась ему в ответ.
– Я опять заставила вас ждать. Извини, пожалуйста, никак не могла поднять себя с кровати, – сказала я, закусив губу.
Не выдумывай, ты специально ждала до последнего.
Омер помотал головой из стороны в сторону.
– Тебя только что выписали из больницы. Не думаю, что кто-то будет возмущаться по этому поводу. – Он указал рукой за дверь. – Спустимся?
– Спустимся, – ответила я с улыбкой, и Омер пропустил меня перед собой.
На самом деле Омер был довольно милым. Если бы я не подслушала тот разговор в больнице, я была бы о нем еще лучшего мнения. Мне до сих пор было больно оттого, что он так рьяно не хотел приютить меня в их доме. Нужно ли мне было спросить его об этом открыто или стоило проглотить обиду?