— И что же там пишут? — В голосе Иннокентия послышалось раздражение. — Накормить страждущих, вылечить больных и подобные штучки, на которые ловятся простаки?!
— Иннокентий, не богохульствуй! — остановила его сестра.
— Пойми же ты, — повернулся он к ней, — ты моя младшая сестра, самая любимая, и сейчас я вижу, что с тобой происходит. Ну ладно, Илюша — он всегда был немножечко не от мира сего… Но ты, такая разумная, что же с тобой произошло? Когда эти миссионеры смогли затянуть тебя в свои сети?
— Иннокентий, не надо, — я пыталась утихомирить его. — Давайте поедем домой, уже темнеет.
— Они не имеют ко мне никакого отношения, эти твои миссионеры, — ровным голосом ответила Анжелика. — Я — харамитка.
— Нет, Валерия, я так не могу… — Иннокентий демонстративно схватился за сердце. — Что еще за харамитки такие? Ты что, Анжелика, при храме каком-нибудь служишь? Вроде вавилонской блудницы?
— Тьфу! — сплюнула она и отвернулась.
— Насколько мне известно, — осторожно начала я, — слово «херем» в иврите обозначает отлучение верховным духовным судом, или, одним словом, анафема. Следовательно, харамиты — по логике языка — должны представлять собой отлученных. Либо считающих себя таковыми.
Сестра Иннокентия впервые с момента нашего разговора посмотрела на меня с подобием интереса.
— Христос был харамитом! — убежденно сказала она. — И мы по всему миру собираем последователей его учения. К нам идут те, кто хочет познать блаженство соединения с Христом, таким же отлученным, как и они.
— Марш в машину! — приказал Иннокентий. — Я сыт по горло!
— Позвольте вопрос, — обратилась я к ней. — Скажите, ваш муж тоже был харамитом?
— Да, разумеется, — ответила Анжелика. — Илья первый понял, что за ними истина. А потом и я сподобилась.
Машина уже въезжала в Ашкелон. Я попросила остановить возле центральной автобусной станции — Даша просила купить тетрадки.
— Спасибо, Валерия, — Иннокентий вытащил бумажник. — Сколько я вам должен за потраченное время?
Приняв гонорар и его заверения в том, что мы еще увидимся, я вышла из машины.
В торговом центре «Гирон» было, как всегда, многолюдно. Люди просто прогуливались, толпились возле киосков, торгующих бижутерией и сотовыми телефонами, приценивались к кувшинчикам и резным статуэткам, выставленным прямо посредине широкого мраморного коридора между магазинчиками. Слева доносился слащаво-мужественный голос Хулио Иглесиаса, весьма почитаемого в наших палестинах. Из магазина «Суперфарм» лился приторный аромат, и приятный голос диктора объявлял, на какие товары сегодня скидки. Услышав, что моя любимая помада «Пупа» продается за полцены, я тут же направилась к «Суперфарму». Но, завернув за угол, остановилась.
За небольшим столиком, заваленным выставленными на продажу самодельными бусами и браслетами из бисера, сидела знакомая мне девица с косичками, украшенными бусинами. Я подошла поближе.
Девица равнодушно скользнула по мне взглядом и занялась покупательницей, выбиравшей бусы из поддельных кораллов.
Повертев в руках пузырек с душистым маслом, на котором была надпись «Панданус», я уже решила спросить, сколько он стоит, так как не знала вообще, о чем я буду с ней говорить, но она пришла мне на помощь:
— Это масло для эротического массажа. Несколько капель достаточно, чтобы всю ночь вызывать желание мужчины. Возьмите, не пожалеете.
«Вызываю огонь на себя», — подумала я, но вслух спросила:
— У вас есть какие-нибудь амулеты?
— Вам для чего? — нимало не удивившись, спросила она, будто бы речь шла о хозяйственных принадлежностях.
— Понимаете, — понизила я голос, — я хочу приворожить любимого, и мне нужен амулет из желтых перьев.
— Не думаю, что желтые перья помогают в таких случаях, — она с сомнением покачала головой. — Нужно попробовать что-либо другое…
— Простите, как вас зовут? — спросила я.
— Сабрина.
— Так вот, Сабрина, постарайтесь, пожалуйста. Мне не важно, сколько это будет стоить, главное, чтобы этот амулет был такой, как мне надо: перья, немного песку и вообще то, что необходимо. Вы же харамитка, как я полагаю, и должны знать…
Эффект от моих слов был самый неожиданный. Услышав, что я назвала ее харамиткой, Сабрина вскочила, но тут же снова уселась на стул и побледнела.
— Уходите, уходите отсюда немедленно, — произнесла она свистящим шепотом.