Она вошла на самой высокой ноте, на которую только была способна Марина, на фразе: «Эта соплячка погубит тебя!»
— Это кто здесь соплячка? — произнесла она таким тоном, что Марина даже присела, а Патрикеев, обернувшись к Аиде, застыл в изумлении.
— Эта девка уже качает права! — придя в себя, воскликнула Марина. — Уму непостижимо, до чего ты их распустил!
Вдруг из-за спины Аиды вынырнула Татьяна и заявила:
— Это наш дом! И мы тут что хотим, то и делаем! А ваше место в стойле!
— Помолчи! — прикрикнул на дочь банкир. — Кто тебя сюда звал? Иди в свою комнату!
— И эта пусть тоже убирается! — осмелев, завопила кроткая любовница.
— Если Петр Евгеньевич не решается, я скажу сама, — холодным тоном произнесла Аида, и это подействовало на присутствующих, они замерли в ожидании чего-то ужасного. — Петр Евгеньевич вчера сделал мне предложение, и я на правах невесты требую, чтобы вы, Марина, покинули этот дом.
Гробовую тишину взорвал Танюхин крик:
— Ура! Папочка, ты — гений! — Она бросилась целовать отца.
— Петя, это правда? — не верила своим глазам и ушам Марина.
Он только кивнул вместо ответа и попытался избавиться от дочери.
— Иди к себе!
— Сейчас ни за что не уйду! — заупрямилась Танюха.
— И куда же я теперь? — обреченно опустила руки бывшая любовница. — К родителям?
— Почему бы нет? — снова влезла Татьяна. — Я ведь живу с моим папочкой!
— Что ты понимаешь в жизни!..
— У меня есть квартира на ВИЗ-бульваре, — вспомнил Патрикеев. — Поживи пока там. Две приличные комнаты…
— С удобствами во дворе! — хихикнула дочка.
— Дом старый — это точно, — вздохнул Петр Евгеньевич, — но мы как-то жили там и жили неплохо.
— Очень даже весело жили! — подтвердила Татьяна. — Так что укладывайте вещички и мотайте на ВИЗ-бульвар!
— Таня! — приструнил ее отец.
— Чему ты радуешься, дуреха! — бросила ей на прощание Марина. — Эта сестра исполосовала всю спину твоему папочке!
Татьяна с жалостью посмотрела на отца, потом с интересом на Аиду и сделала свое заключение:
— Кле-ово!..
Ужин впервые был втроем. Хуан Жэнь на радостях украсил столовую бумажными фонариками и сделал парочку новых блюд.
Говорили о предстоящей свадьбе.
— Имейте в виду, Аида, инициатива исходила от вас! — При дочери он стеснялся ее называть на «ты». — Не пожалейте потом.
— Ты не пожалеешь, — заверила ее Татьяна. — Папка у меня что надо!
— Я хотела бы свадьбу поскромней, без помпы, без оркестра, без фальшивых улыбок и неискренних пожеланий. — Аида произнесла это, уткнувшись в тарелку, вяло перебирая вилкой и ножом.
— А я люблю гостей! — возразила Танюха. — Ну и что, что фальшиво, зато весело!
— Аида права. Зачем начинать супружескую жизнь с каких-то неприятных моментов. — Петр Евгеньевич совсем перестал есть, на его крупной лысине выступил пот, глаза потухли, и говорил он с трудом.
— Что с тобой? — испугалась Татьяна.
— Душно. — Он хотел расстегнуть ворот рубашки, но рука безжизненно повисла.
Эксперимент удался. За окнами совсем стемнело, а свет никто не включил. Ведь так уютно горят китайские фонари!
— Это сердце! Надо вызвать «скорую»! — заволновалась дочь.
— Погоди-ка! — остановила ее невеста банкира. — Лучше открой окно, а я зажгу люстру…
Когда Патрикеев пришел в себя, он никак не мог понять, что с ним произошло. Хуан Жэнь опасался, что сочетание некоторых продуктов в новых блюдах не понравилось желудку господина, но объяснить это по-русски у него не получилось, и он уже недвусмысленно поглядывал на Аиду, но та не собиралась приходить китайцу на помощь.
— Успокойся, Хуан Жэнь. Все нормально. — похлопал он повара по плечу. — И вы, девочки, не расстраивайтесь. С каждым случается. Наверно, старым становлюсь. А вот задумал жениться. Аида, имейте это в виду.
— Ты настоящий мужчина, Петр Евгеньевич, — подбодрила его девушка. — Твой папка — Геркулес, — поведала она Татьяне. — Только прикидывается больным и немощным. Набивает себе цену!
— На чем мы остановились? — ушел от неприятной темы банкир и с неподдельным аппетитом принялся за еду.
— На скромности, — зевнула Татьяна.
— Я бы позвала только родственников, — предложила невеста.
— У нас их немного. Отчего же не позвать? Правда, здесь никого нет. Разбежался народ по городам и весям. Я ведь тоже не местный.
— Правда? — удивилась Аида.
— Сысертские мы! Вон как! Мама у меня до сих пор там живет, и сюда ее ничем не заманишь. В этом доме ни разу не была.