— Настало время, Ванечка, отработать свои двадцать кусков.
Он лежал перед ней совершенно голый и еще никак не мог восстановить дыхание. Аида же успела накинуть халат и, перебравшись в кресло, закурила.
Ей пришлось рассказать все до мельчайших подробностей, вызывая подчас стоны ревности и скрежет зубов.
— Работа есть работа, — успокаивала она зверя, бушевавшего в нем. И Мадьяр терпел, сжимая от боли кулаки и прикрывая веки.
Потом он сказал:
— Не верю, что такой здоровый мужик помер от форменного пустяка!
— А в то, что он лежит на кладбище, веришь? И что этой сучке удалось немыслимое? Хуже всего недооценивать врага!
— А может, послать ее? — по простоте душевной предложил Иван. — Кто ей поверит?
— Кому надо, тот поверит. А послать ее можно, сунув в зубы двадцать кусков. Ты готов отказаться от своей доли в пользу голодающей Марины?
— Шутишь? Да я за двадцать кусков ей горло перегрызу!
— Вот и действуй, родной. А иначе — твои денежки под угрозой!
Позже они выработали план. Аида под видом сбора денег попытается выклянчить у «Дохлой трески» еще два дня. Иван же завтра с утра отправится изучать обстановку на месте. Через Татьяну Аиде удалось выяснить, что Марина по-прежнему проживает на ВИЗ-бульваре, в одном из домов Патрикеева.
Вечером следующего дня в доме на Волгоградской устроили прощальный ужин. Он был прощальным по всем статьям. Наталья Капитоновна отбывала «навсегда» в Сысерть, Макар с сыном — в Санкт-Петербург. Но всех удивил Хуан Жэнь. Он тоже прощался с домом.
Не успела Аида переступить порог, как китаец зазвал ее на кухню и, плотно прикрыв двери, сообщил:
— Госпожа, я хочу уйти.
— Конечно. Иначе придется завязать поясок потуже. Наследница не сможет тебе платить так, как раньше.
— Мне предложили очень выгодное место. Здесь, в городе. Новый господин платит в два раза больше.
— Он прослышал о твоих талантах?
— Он кушал в этом доме. — И Хуан Жэнь едва выговорил фамилию «Сперанский».
Аида вдруг почувствовала прилив ярости, но никак не выдала своего состояния, а лишь произнесла:
— Тебе повезло. Замечательное место. Надеюсь, не будешь нас забывать?
— О, госпожа! Я вас никогда не забуду! — китаец так расчувствовался, что опустился на колени и поцеловал краешек ее платья.
Сергей весь вечер был замкнут и молчалив, он так и не извинился за вчерашнее. Зато Макар Евгеньевич испытывал неловкость от присутствия за столом хамовитого чада. Он то и дело пел неуклюжие дифирамбы Аидиной красоте, скромности и обаянию.
— Если нужна будет помощь, не стесняйтесь, звоните.
— У меня к вам просьба, Макар Евгеньевич, — решилась Аида. — Вот видите, какая я скромная! Не успели вы уехать, а я уже с просьбой.
— Так уехал бы — поздно просить!
— Потому и осмелела. А просить я хочу за брата.
— У тебя родной брат? — выпучила глаза Татьяна. — И ты молчала?
— Не совсем родной. Сводный. Но я его очень люблю.
— Так в чем же просьба? — не терпелось узнать Макару.
— Дело в том, что он безработный врач и уже с ног сбился в поисках места.
— Нет проблем! — Патрикеев-младший рад был реабилитироваться перед ней после инцидента с Сергеем. — На билет до Питера ему хватит денег? Вот и прекрасно, а там пусть — сразу ко мне. На первых порах устрою в общежитие…
— Почему ты меня до сих пор не познакомила с братом? — надулась Татьяна.
— Он человек замкнутый, книжный и очень стесняется молодых, хорошеньких девушек, — оправдывалась Аида…
Родион не пришел в восторг от ее хлопот.
— Жить в общаге? В постоянной антисанитарии? В одной комнате с каким-нибудь засранцем? Спасибо, сестричка! Этого счастья в моей жизни было предостаточно. Шесть лет мыкался, когда учился в Алма-Ате.
— Это же временно, Родька, — уговаривала она брата. — Потом тебе что-нибудь дадут, а не дадут, так я помогу с покупкой. Ты только подумай, куда едешь! Там каждый дом помнит Гоголя и Достоевского! А главное, у тебя будет работа.
В конце концов он был положен на обе лопатки. И действительно, почему бы не поехать в Питер? Здесь тоже не плохо, но Екатеринбург не для него. Город, конечно, культурный, но слишком зажиточный, а он всегда мечтал о нищем братстве поэтов и художников. Хоть Бог и не дал ему никакого таланта, но Родя желал именно такой атмосферы. К тому же книги, беспечно оставленные бывшими хозяевами квартиры, он прочитал. И кроме того, не вечно же сидеть на шее у младшей сестренки? А еще вспомнил, что в Петербурге живет парочка институтских друзей, и теперь он их обязательно разыщет.