— Ты права. Ах, как ты права, Аидочка! — качал головой стратег-адмирал. — Мне тоже не нравилось, что он продолжает крутиться возле Танюхи, но так глубоко я не копал! Спасибо, что подсказала. Получит он у меня наследство! Ума немного, а туда же!
Ресторан оказался затерянным во дворах неказистой улочки с громким названием «Генеральская», и наверно поэтому был абсолютно пуст. Маленький, уютный зал в приглушенном, фиолетовом свете, восточный, лепной орнамент на стенах, подвесной потолок, с горящими полумесяцами, все это напоминало старую, арабскую сказку.
— Ресторан принадлежит моему другу, азербайджанцу, — пояснил Семен Ильич. — Он долго жил в Париже, а там есть на что посмотреть. Вот и нам решил подарить маленький кусочек мусульманского Парижа. Полюбуйтесь, с каким вкусом все сделано!
— Мы закажем хазани, — не заглядывая в меню, сообщил Сперанский. — Клянусь, что такой вкусной, нежной баранины вы никогда в жизни не пробовали. Они вымачивают ее в черносливовом соусе. Возьмем также несколько салатов и бутылочку кьянти. На десерт мороженое, с экзотическими фруктами. Вы не против?
— Я полагаюсь на вкус гурмана, — снова польстила она.
— Ах, Аидочка, мне бы сбросить сейчас годков тридцать! — Он подозвал официанта, сделал заказ и продолжил начатую тему: — Вы бы знали, какая промозглая ночь в сердце старого ловеласа, который может только хотеть, но уже совсем не способен мочь. Способность мочь — великая сила! — Его глаза постепенно наполнялись болотистой жижей, а на губах закипала пена. Словно невостребованная похоть выходила наружу из тайных закоулков дряхлого тела. — Женщин в моей жизни было так много, что я уже многих забыл. Кстати, последнюю мою пассию вы хорошо знали. — Он сделал паузу, чтобы она успела собраться с мыслями, и вдруг выдал: — Аидочка, за что вы убили Марину?
— Я? Бог с вами, Семен Ильич!
— Прекрасно сыграно! — Он беззвучно похлопал в ладоши. — «И не один мускул не дрогнул на ее милом личике». Так бы написали о вас в романе. Но я — не романист. Я занимаюсь более важными делами и поэтому обязан знать все. Конечно, милая моя, вы не способны убить! А с Мариной расправился ваш дружок, но ведь не без вашей подсказки? Что же случилось на самом деле? Ну же, смелее!
— Она меня шантажировала.
— Так я и знал. Эту стерву я давно раскусил. Почему же вы не обратились за помощью к Денису? Мы могли бы вам помочь. Дело-то касалось не только вас.
«И тогда бы весь компромат против меня оказался в твоих вонючих руках!» — Эту гневную тираду Аида оставила при себе, а вслух произнесла, с улыбкой:
— Как видите, я справилась сама.
— Я восхищен! У меня нет слов!
Слова появились, как только они пригубили по бокалу вина.
— У меня к вам дело огромной важности. С ним можете справиться только вы. Где еще найдешь такую красавицу и чтобы голова работала в нужном направлении? Аидочка, скажу без лести, вы — одна на полтора миллиона жителей этого города.
— Это преувеличение. — Она скромно потупила глаза.
— Клянусь мамой! — Он положил руку на печень, будто там находилась его мама. — В деле с Патрикеевым вы облапошили всех! И я до сих пор ни черта не понял, но, как говорится, у каждого повара свой секрет. Теперь, учитывая ваши способности, я хочу поручить вам очень сложную работу, которая потребует уйму времени и денег. Может пройти целый год, прежде чем мы достигнем какого-то результата.
— Я могу не справиться, — слабо сопротивлялась Аида. Она прекрасно понимала, что принятое им решение Непоколебимо, и когда он раскроет перед ней карты, ее отказ будет равносилен смерти.
— Справитесь, моя милая. — Его тон становился все жестче, и в нем уже слышались угрожающие нотки. — Обязательно справитесь. Но сначала хазани!
В это время официант поставил перед ними по тарелке с дымящейся бараниной, по розетке с красным соусом и снова наполнил бокалы.
— Выпьем за успех нашего общего дела! — провозгласил Сперанский. — Непременно полейте мясо соусом! Это вам не пошлый кетчуп! На Кавказе знают толк в настоящей подливке!
Ей казалось, что она кушает под присмотром воспитательницы йз детского сада, у которой одна цель, накормить ребенка до отвала и уложить баиньки.
— Есть в славном городе Екатеринбурге один человечек, — начал наконец Семен Ильич. — Человечек, как человечек. Живет вроде небогато. Во всяком случае, особо не шикует. Живет на окраине, на Химмаше, в своем доме. Только дом тот — развалюха развалюхой. Это вам не патрикеевский особняк. Человечек совсем непьющий. И такой вот бокал кьянти для него — смертельная доза. Он — отменный семьянин. Жена, трое детей. Причем жена человечка — настоящая Пенелопа. Наш герой три раза сидел, и сроки имел немалые. Почти вся молодость прошла в зоне. И она его безропотно, трепетно ждала. Редкая женщина! А в перерывах между отсидками они с женой делали своих ангелочков. Три срока — три ангелочка. Прямо сказка какая-то, ей-богу! — Сперанский сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление производит своим рассказом, но Аида спокойно пускала струйки табачного дыма в мусульманский потолок и будто бы отсутствовала. — Мало кому известно в нашем городе, что милый человечек с Химмаша — это денежный мешок, бездонная бочка золота! Дело в том, что он делает свой бизнес не здесь а в Европе. Его люди «отовариваются» на больших дорогах и везут награбленное сюда. Путь, конечно, не близкий. И сподручней было бы переехать с Химмаша в Мюнхен или Амстердам, но здесь он менее уязвим. Видите, Аидочка, какие бывают на свете человечки!