— В чем будет состоять моя работа?
— Мы, кажется, добрались с вами до сути. — Он артистично указал пальцем вверх. — Меня интересует его бизнес. Я хочу иметь в нем свою долю. Кроме того, мне важно узнать его каналы за границей. Вам предстоит каким-то образом сблизить наши интересы. До сих пор это не удавалось никому.
— Вряд ли со своей Пенелопой он клюнет на меня, — засомневалась Аида.
— Логично, — согласился Семен Ильич. — Тем более что он почти в моем возрасте и давно не интересуется женщинами. Но есть обходной вариант. У нашего человечка, как я уже сказал, трое детишек. Двое сыновей и дочь. Последнюю мы сразу сбрасываем со счетов, хотя вы и нравитесь женщинам не меньше, чем мужчинам. Дочь человечка замужем и живет за границей. Нас будут интересовать только мужские особи. Один еще совсем дитя, школьник, и если вы схлестнетесь с ним, это только разгневает папашу и похоронит цель нашего предприятия. Таким образом, остается последний и единственный вариант, старший сын Игната Александровича Заварзина, Заварзин Костя. Мальчику уже под сорок, но мозгов с годами не нажил. Дважды был женат, но жены его быстро бросали. Ангелочка из Кости не вышло, а на горе родителям получился пьяница и картежник. Именно благодаря распущенности сына открылась тайна папаши Заварзина. У Кости были не шуточные карточные долги, которые он, шутя, покрывал. И мои люди сразу заинтересовались, откуда он черпает средства? Золотая бочка, как я уже сказал, оказалась бездонной. Я думаю, нам надо поставить на этого отпрыска большого семейства Заварзиных. Если вам удастся немыслимое, вернуть его к нормальной, человеческой жизни, папаша раскроет вам свои объятия. А главное, заслужить доверие Игната Александровича. Вот вам, Аидочка, программа-минимум. Вопросы есть?
— Сколько?
Сперанский даже захрюкал от удовольствия, так ему пришлась по вкусу лаконичность ее вопроса.
— Нс обижу, моя милая! Не обижу!
— Это только слова.
— Хорошо! Я вдвое увеличиваю ставку! Сто шестьдесят на кону, сорок перечислю завтра же на ваш счет в банке, если дадите согласие. Еще сорок, если выполните программу-минимум. Остальную сумму оставим для программы-максимум.
— Вам бы революцию делать, Семен Ильич, — съязвила девушка.
— Ну, что вы, Аидочка, я стратег мелкого масштаба. Вот мой папаша, между прочим, работал в ЧК, самолично расстреливал спекулянтов. Какие люди были!
— Люди? — с ухмылкой переспросила Аида. Она не любила разговоров о политике, но восхищение Сперанского большевистской романтикой ее задело. Она часто встречала сочувствующих коммунистам, вздыхающих о былых временах и даже восхищенных революционным террором, но при этом беспечно не подозревающих, что со всеми мыслишками и тем родом деятельности, на который себя обрекли, по законам революционного времени, они бы первыми угодили в мясорубку.
Сперанский так и не раскрыл всех карт, о программе-максимум она могла только догадываться. Но и программа-минимум ей была теперь не ко времени.
Семен Ильич пытался шутить, но девушка пребывала в мрачном раздумье о том, что все-таки попала в ловушку и что виновата в этом сама. Надо было вовремя смыться, во всяком случае порвать отношения с Татьяной и Денисом.
Из оцепенения ее вывела следующая фраза «адмирала»:
— Знаете, моя милая, а вы ведь скоро станете знаменитой.