И еще одну интересную вещь осознал Лемехов: статуи на другом берегу реки в его сне означали программу смены цивилизаций на Земле. Каждая из них представляла цивилизацию, канувшую в небытие. Гигант-лемур был очередным представителем господствующего вида. А за его спиной стоял незримый режиссер смены видов, облик которого был так ужасен, что сознание Константина отказывалось его воспринимать.
Его прошиб холодный пот.
Рядом заворочалась жена.
— Что случилось?
— Ничего… — пробормотал Костя, пытаясь справиться с чувствами. — Сон плохой приснился…
— Обними меня… все пройдет… спи…
Однако до утра Константин уснуть так и не смог. Потому что мозг то и дело включал развернувшийся в глубинах психики «кристалл» информации, перед глазами оживали картины будущей экспансии Земли преемниками людей, и душа Лемехова корчилась и сжималась от страха, так как гибель человечества была действительно запрограммирована.
Утром он, автоматически, по давно заведенной привычке сделал зарядку, позавтракал, попрощался с женой, не заметившей его отрешенного вида, и поехал на работу. До обеда разбирался с делом одного из клиентов, встречался с коллегами из прокуратуры, поражая их отсутствующим выражением лица, из головы не шло ночное открытие канала связи, его раздражала каждая мелочь, особенно зудящие в кабинете мухи, и в конце концов Константин плюнул на дела и поехал к отцу, работавшему в университете завкафедрой лингвистики. Посоветоваться больше было не с кем, приятели и друзья Лемехова едва ли поверили бы ему.
Отец Константина Алексей Петрович Лемехов, профессор и доктор наук, выслушал сына внешне спокойно. Затем вызвал секретаря, попросил приготовить кофе и посмотрел на сына из-под широких черных бровей. Чем-то он напоминал артиста Юрия Яковлева в роли Ивана Грозного.
— Ну, что? — криво улыбнулся Костя. — Я тебя шокировал?
— Почти что и нет, — качнул тяжелой кудлатой головой Алексей Петрович. — Я знал, что ты ретранслятор, потому что сам в свое время был им.
Брови Константина прыгнули вверх.
— Ты… серьезно?! Почему же никогда мне об этом не рассказывал?
— Ты был не готов. Но время, кажется, пришло. То, что ты узнал, к сожалению, правда. Человек слишком сильно вмешался в Природу, чтобы она позволила ему бесчинствовать и дальше. Хочешь приведу статистику?
— Давай.
— Ежегодно на Земле площадь лесов сокращается на одиннадцать миллионов гектаров, возникает шесть миллионов гектаров пустынь, теряется двадцать шесть миллиардов тонн плодородной почвы. В течение ближайших двадцати лет пятая часть всех живых видов исчезнет, парниковый эффект неизбежен, а в связи с ним — таяние ледников и подъем уровня морей. Еще?
Константин молчал.
— Могу добавить, — продолжал старший Лемехов. — За короткий срок человек создал огромный запас токсичных веществ, из-за пестицидов и диоксинов постоянно увеличивается число детей с генетическими отклонениями, человечество радикально глупеет и шизеет, особенно в индустриально развитых странах. Компенсаторные способности природы практически утеряны. Человека не спасут никакие новые технологии, а тем более — компьютерные.
— Что же делать? — тихо спросил Константин.
— Нужны новые заповеди, новое мировоззрение, базирующееся на новых запретах. Захочет человек реализовать его и терпеть запреты — выживет. Если нет…
Костя кивнул, скептически поджал губы:
— Шанс невелик.
— Поэтому и прошла информация о смене разумного вида. Такие, какие мы есть, мы Природе не нужны.
— Вряд ли речь идет о Природе, нами кто-то управляет… извне… я это почувствовал.
Взгляд Алексея Петровича стал острым.
— Ты видел… Его?
— Кого ты имеешь в виду? Никого я не видел, я же говорю — почуял присутствие. И меня смущает смысл послания. Почему именно насекомые должны сменить человека?
— На Земле сменилось два десятка цивилизаций, и ни одна не смогла реализоваться этически. Новый виток эволюции не всегда отказывает в праве жить старым видам. На нашей планете уже была эпоха разумных насекомых, пусть и более масштабная, но видать Творцу снова захотелось поэкспериментировать с ними. Через сто лет мы исчезнем, и на сцену выйдет коллективный разум пчел, ос, муравьев и комаров.
Константин усмехнулся, поежился.
— Хорошо, что это будет только через сто лет. Но что мне делать сейчас?
— Прежде всего никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывай о том, что узнал. Если там, наверху, не спохватятся, все останется на своих местах и ты будешь работать тем же, кем работал до сих пор. Но если утечка информации обнаружится…