Он катил на своем «Форде», глядел по сторонам и активно ненавидел все: неказистые домишки, покосившиеся заборчики, лишенные пышности деревца, но больше всего — прохожих. Вот кого бы давить и давить, и расчленять потом на органы, думал он с ядовитой усмешкой… и вдруг на трамвайной остановке улицы Чернышевского неожиданно увидел ее.
3
Приблизительно в это же время на той же улице в трехкомнатной холостяцкой квартире известного репортера Закадыкина просыпались вчерашние гости. Самый молодой из них, оторвав от подушки голову, заметил, что его наставник давно бодрствует и бодрствует чисто по-обломовски, не вставая с дивана. Рахметов по обыкновению пожирал очередную книгу, бесшумно переворачивая страницу за страницей, и зрачки его бешено бегали, словно ловили ту самую неуловимую русскую мысль, которая то куда-то бесконечно убегает, то к чему-то с кровью в горле призывает. Юноша спал на раскладушке и по причине ее сильной скрипучести часто просыпался, поэтому не очень хорошо выспался. Рахметов же выглядел бодро.
— Который час? — спросил Сережа.
— Отдыхай, — отозвался Рахметов. — Нам приказано не высовываться из квартиры. А жаль. Говорят, здесь пиво отличное.
— Мы одни? — повертел головой юноша, нашаривая на стуле брюки. — Шеф, как я понял, опять на задании с нашей коллегой.
В голосе стажера звучала едва уловимая ирония, но товарищ ее не поддержал.
— Ты прав, коллега уже работает. А шеф, я думаю, решил показаться семье.
— Он тоже из этих мест?
— Тоже! Я же тебе рассказывал. Майор помог ей бежать из следственного изолятора. И сам, разумеется, бежал. А куда деваться? Ведь он и был тем следователем, который вел ее дело.
Стажер присвистнул и в некотором замешательстве отправился в ванную. Когда минуту спустя он возвратился бодрым и умытым, то спросил полушепотом, с опаской поглядев на дверь:
— Что же она совершила?
Рахметов оторвался от книги и, внимательно взглянув на юношу, со вздохом изрек:
— Не старайся познать непознаваемое. История тут не простая. Если говорить коротко, она перерезала горло одному местному мафиози, да-да, тому самому, ради чьего наследства мы сюда прибыли.
Глаза юноши стали такими круглыми, что его товарищ расхохотался. Ему вдруг вспомнилось, как этого пацана с отчаянным лицом и самодельным плакатом на груди он встретил у метро Новослободской. На плакате, разрисованном разноцветными фломастерами, было написано: «Бескорыстные патриоты, откликнитесь!»
Патриоты не только не откликались, но даже не подымали глаз на явно спятившего парнишку. Они озабоченно прошмыгивали мимо, и им не было никакого дела до разваливавшейся Родины. Рахметов, понаблюдав немного, отвел пацана к своим в катакомбы.
— За что же она его, если это, конечно, не военная тайна? — продолжал допытывался стажер.
— Наверное, как и ты, решила побороть мафию в одиночку. Но это абсурд, дорогой коллега! Мафию обслуживают профессионалы из госбезопасности, те самые, которых упразднила новая власть. Только они никуда не делись. Они нашли свою нишу в криминальных структурах. Но и патриоты никуда не делись. Запомни это! И пускай мы вынуждены сидеть пока под землей, но это до поры до времени. Я имею в виду истинных патриотов, любящих национальную культуру, а не тех идиотов, орущих на площадях о нуждах своих хозяев.
— Это я уже слышал! — ответил Серега.
— Прекрасно! Тогда давай пожуем.
Они отправились на кухню, залезли в холодильник, но, кроме яиц, ничего не нашли. Это их не обескуражило. Друзья бодро поджарили глазунью из шести яиц, накрошили в нее лук, посолили, поперчили и жирно намазали горчицей. Затем все это уплели в один присест, облизали вилки и поставили на плиту чайник. Потом, когда сыто отвалились на спинки стульев, Рахметов, как бы продолжая незавершенный разговор, произнес:
— Так ты толком не рассказал, что у тебя стряслось на личном фронте?
— Но и ты не рассказал, что у нее с нашим шефом?
— Абсолютно ничего, — пожал плечами Рахметов. — Он просто ходит за ней хвостом, а она девица умная. Ничего себе не позволяет ни с ним, ни с кем-либо другим. А тебя, как я понял, патриотом Родины сделала личная обида?
— Почему же обида? — нахмурился стажер. — Может, у меня сердце болит за Отчизну?