— Спасибо, я на трамвае.
— Зачем же на трамвае? Я вас довезу, не бойтесь! — воскликнул рэкетир, позорно покрываясь пунцовой краской.
Девушка посмотрела в ту сторону, откуда должен появиться трамвай и вдруг спросила:
— А вы в Киндяковку?
— Да куда же еще!
— Тогда, пожалуй…
Бандюга почувствовал, как возликовало у него все внутри, а птичка, сделав элегантный жест, означавший «все равно ни черта не дождешься», изящно опустилась на переднее сиденье.
Вот теперь она моя! — воскликнула его гнилая сущность, и владелец «Форда» выжал полный газ.
Первые пять минут ехали молча. Маскитов никак не мог побороть в себе позорное смущение и краем глаза поглядывал на пассажирку. Ее загорелые, выбивающиеся из-под плаща ноги были непростительно соблазнительными, но сама она не походила на легкомысленную милашку, обожавшую шмотье и шоколад.
Такую бы взять в жены, мелькнула мысль, и снова невыносимо засосало под ложечкой.
— Вы студентка? — прервал молчание водитель.
— Да, — ответила девушка.
— Учитесь в университете.
— В Казанском.
— Так вы в гостях?
— У тетки.
Он тут же смекнул, что исчезни она сейчас, ее не скоро хватятся искать. А вообще, девица до того сногсшибательна, что даже увозить неловко. Но если бы дело было только в красоте. Куколка, кажется, очень не проста. Да и не дура.
— На каком факультете вы учитесь, если не секрет?
— На математическом, с уклоном в астрономию.
Он бросил в ее сторону удивленный взгляд и с провинциальным простодушием воскликнул:
— Может, вас там учат и сны разгадывать? К чему, например, снится змея?
— К коварной женщине.
Маскитов криво усмехнулся, заключив про себя, что коварная женщина в сто крат лучше этой ядовитой мерзости, символизирующей ее. Но змеи все же не так гнусны, как эти проклятые жирные свиньи, снившиеся ему уже пятый год подряд.
Он прибавил скорость и подумал, что такую куколку действительно не всякий решится увезти. Еще он подумал, что впервые сидит рядом с дамочкой, котирующейся первым сортом. Конечно, обладать такой было бы вершиной его идиотских мечтаний. Маскитов с тоской перебрал всех своих многочисленных молоденьких телок и заключил, что все они, по сравнению с ней, беспородные дворняги.
Позавчера он подобную подобрал на центральной трассе и даже не стал с ней вести разговоров: просто набрал скорость и повез за город на виллу к Канаеву. Она же, после бессмысленных угроз, распахнула дверь и пригрозила, что выпрыгнет. Можно было врезать по физиономии, но любопытство взяло верх. Маски-тов прибавил газ, и она действительно выпрыгнула. Было смешно смотреть в зеркальце, как кубарем покатилась она по асфальту, а потом с окровавленным лицом распласталась на обочине. Что ж, сама так захотела. Он было притормозил, чтобы вернуться и прихватить ее на запчасти, но не захотел возиться.
— Значит, учитесь на астрономическом, — повторил он задумчиво. — А сколько интересно астрономы получают?
— Понятия не имею.
Он улыбнулся, догадываясь, что его ежедневный доход равен годовому доходу астронома. Безусловно, это огромный козырь в руках того, кто имеет слабость к красивым девушкам. Но красивая девушка не интересовалась его доходами, и это было обидно. Сейчас бы взять и рвануть за город. И к черту все! Уж она-то не будет устраивать истерик и распускать нюни. Она переживет все молча и гордо, как полагается крале такого сорта. Девушка станет тихо презирать его, и не будет в мире ничего ужасней, чем ее молчаливое презрение. И снова пронеслось в голове, что таких, если увозят, то только на Канары, где уже ожидают океанская яхта и просторная вилла с прислугой.
— Остановите у паровоза, — попросила она.
И сердце его замерло. Остановить, значит, выпустить птичку из рук. Но это невозможно! Ведь у него, у Маскитова, наверняка не хватит финансов на виллу с прислугой.
От мысли, что уже через полчаса он будет обладать этой феей, на лбу выступила испарина и дико перехватило дыхание. Птицей перелетев перекресток, он на полном ходу ударил по тормозам. Они едва не врезались лбами в лобовое стекло, и от дико взвизгнувших шин вздрогнули люди на остановке. Красотка не испугалась и не удивилась. Она улыбнулась восхитительно милой улыбкой и произнесла:
— Лихо вы тормозите.
И снова в какой уже раз за сегодня невыносимо сладко засосало под ложечкой. Прежде чем милашка успела взяться за ручку дверцы, он страстно ухватился за плащ и умоляюще пробормотал: