Была ли она сообщником Франца?
Я в этом сомневался. Иначе не стала бы сама говорить о том, что в Шебойгане у нее есть брат.
Но она и Франц, несомненно, частенько встречались, и всякий раз Франц узнавал новые подробности о вкусовых пристрастиях Каннингхэма. А после похищения (Каннингхэм, вероятно, сидел в подвале в окрестностях Шебойгана) ежедневно звонил Матильде и как бы между прочим выяснял, известно ли кому из слуг о похищении и привлечена ли к расследованию полиция.
Каннингхэм предъявил Францу ультиматум? Тюрьма или работа у него на кухне?
Разве я мог заставить Каннингхэма свидетельствовать против его нового повара? Разве у людей, которые чего только не сделают, чтобы заполучить хорошего повара, может возникнуть желание засадить его за решетку?
Разумеется, нет.
Так что на расследовании я спокойно поставил крест.
А вот вкус стейка, поданного на обед с китайскими черными грибами, мне не забыть до конца жизни.
Лоуренс БЛОК
МУЖСКОЕ ДЕЛО
Летом, в воскресенье, за несколько минут до полуночи у дверей клуба «Клио» на Бродерик-авеню девушка подала черную шляпу Томасу Кэрроллу, он же Счастливчик Том. Счастливчик сунул девушке в руку хрустящую долларовую купюру, подмигнул и вышел в теплую, лунную ночь. В пятьдесят два года он выглядел на сорок пять, а считал, что ему не больше тридцати девяти. Отбросив недокуренную сигару, он направился к автостоянке клуба, где его дожидался очень дорогой, очень большой автомобиль.
Сев за руль, Счастливчик вставил ключ в замок зажигания и только тут почувствовал, что он не один.
Когда за его спиной щелкнул затвор, Кэрролл замер, а потом невысокий мужчина, что сидел на заднем сиденьи, шесть раз выстрелил ему в голову. Еще не утихло эхо выстрелов, когда невысокий мужчина уже выскользнул из автомобиля, засовывая револьвер в карман пиджака, и засеменил ножками вдоль улицы, на ходу снимая белые перчатки с миниатюрных рук. С перчатками в руке он выглядел совсем как Белый кролик, спешащий на встречу с Герцогиней.
Первичный осмотр места преступления провели Финни и Маттера. Вокруг уже толпились зеваки, но ни Финни, ни Маттера не разделяли их интереса к происходящему. Они приехали, посмотрели, убедились, что свидетелей нет, то есть допрашивать некого, и отправились в «Белый замок» выпить по чашке кофе. Пусть эксперты попотеют в поисках черной кошки в темной комнате. Отпечатки пальцев? Улики? Мотивы? Потеря времени.
— Полагаю, киллер уже в самолете, — заметил Финни. — Прилетит на западное побережье еще до того, как остынет тело.
— Не стану спорить.
— Все-таки Счастливчик Том схлопотал свое. Хорошо хоть выбрал такую удачную ночь. Не хотелось бы вылезать из участка в дождь. А с такой луной можно и полюбоваться его трупом.
— Да уж, на улице сейчас благодать.
— Ты прав, — Финни отпил кофе. — Слушай, а у кого могло возникнуть желание замочить его?
— Хороший вопрос, — усмехнулся Маттера. — В конце концов, ну что он такого сделал? Вооруженное ограбление, разбой, похищение, три убийства, в которых мы не смогли его уличить, хотя и знаем, что убивал он…
— Действительно, ничего выдающегося.
— Истинный владелец клуба «Клио», трех подпольных казино…
— Четырех, — поправил напарника Финни.
— Четырех? Я знаю только о трех, — Маттера допил кофе. — Ростовщик, номер два в банде Барри Бейера, вот, пожалуй, и все. Лет восемь тому назад его еще обвинили в изнасиловании.
— Добропорядочный гражданин.
— Образцовый.
— Признанный лидер.
— Иначе и не скажешь.
— Работал, несомненно, профессионал. Шесть пуль в голову. Как думаешь, месть?
— Похоже на то, — кивнул Маттера.
— Между Бейером и Арчи Москоу черная кошка не пробегала?
— Вроде бы нет. Они давно живут в мире и согласии. Две банды потрошат город, вместо того, чтобы сводить счеты друг с другом.
— Разумный подход. У нас правят закон и порядок. И нам остается лишь гордиться тем, что мы служим этому закону и поддерживаем этот самый порядок.
— Заткнись, — бросил Маттера.
Примерно через два дня и три часа трое мужчин вышли из дома 815 по Камерон-стрит. На доме не было никакой вывески, однако каждый таксист города знал, как к нему проехать. Чтобы не травмировать добропорядочных читателей, не стану упоминать, чем занимались за его стенами. Скажу лишь, что жили в нем семь миловидных женщин, но не медицинские сестры или студентки.