— Надо ехать и еще раз как следует поговорить. Это первое. Второе. Банк. Всех допросить. Особенно секретаря. Как правило, они знают больше, чем заместители… — Начальник отдела устало потер ладонью лицо. — Не нравится мне это очень… А больше всего не хочется, чтобы в городе объявился какой-нибудь сумасшедший, который решил расправиться со всеми богатыми женщинами. Пока, кроме денег, я не вижу ничего общего между этими двумя жертвами. Никто не знает, не были они между собой знакомы? — Завьялов обвел взглядом своих сотрудников. — Это тоже нужно выяснить. Может, появится хоть какая-нибудь зацепка… По Тополевой что-нибудь новое есть?
— Сегодня утром получили результаты баллистической экспертизы, — поднялся со своего места Петренко. — Предвечный заключил, что стреляли с небольшого возвышения, но с большого расстояния. Метров двести пятьдесят — триста.
— С другого берега реки, что ли? — удивился Гладышев.
— Выходит… Калибр пули «семь-шестьдесят две», — продолжил Петренко. — Подходит ко многим и отечественным и импортным снайперским винтовкам… Да, есть еще интересная информация. Звонила девушка, сказала, что она художник и что живет в «Триумфе». В день убийства Тополевой или накануне, я толком и не понял, она заметила что-то подозрительное… Надо ехать!
В конце рабочего дня я решил заехать на место преступления.
Я оставил машину на Центральном проспекте и пешком пошел к ресторану. Пятиэтажные дома образовывали вокруг него квадрат. Место на площадке, где остановился «Сааб» и где упала Лариса Павловна, было слегка присыпано песком, через который просматривался нарисованный мелом контур тела и пятна крови. Пуля попала ей в затылок, она в это время смотрела в мою сторону, значит стреляли, наиболее вероятно, с крыши дома, стоящего перпендикулярно к ресторану.
Лариса была на полголовы ниже меня, и я, немного согнув ноги в коленях, посмотрел в ту сторону. Да, скорее всего, так оно и было. Я прикинул расстояние до этого дома — метров семьдесят-восемьдесят, а самое главное — подъезды выходили на противоположную от ресторана сторону. Преступник мог спокойно войти в подъезд, забраться на крышу, убить Котову и так же спокойно выйти. Я выпрямил ноги и снова посмотрел на крышу дома.
И от удивления даже присвистнул…
На секретаре председателя правления банка был темный деловой костюм с короткой юбкой и туфли на высоких каблуках. Ноги — стройные, в колготках телесного цвета — казались отлитыми из парафина.
— Меня интересует все, что вы можете рассказать о Котовой. Особенно что касается последних дней.
Не заметили вы каких-то изменений в ее поведении? Не жаловалась ли она на что-то? Вы все-таки обе женщины, может, рассказывала про какие-нибудь проблемы…
Не успел Дворецкий закончить фразу, как секретарь сразу начала говорить, иногда поправляя челку, спадающую на лоб:
— Вообще-то она женщина очень строгая и замкнутая, от нее лишнего слова не услышишь. Честно сказать, мы ее потихоньку между собой Тэтчер называем… — Она замолчала. — Называли… В голове не укладывается! Как же такое могло произойти? Неужели она кому-то мешала? Но кому?
— Вот это нам и хотелось бы выяснить. — Дворецкий достал сигарету. — Понимаете, я вам ничего нового про нее рассказать не могу. А вот вы можете.
— Извините… Про себя она мало что рассказывала. Можно сказать, ничего. А я ничего и не спрашивала. Неудобно как-то лезть к начальнице с расспросами. Все только в пределах работы. Даже когда она вернулась из декретного отпуска, то и про своего ребенка почти ничего не говорила.
— Когда это было?
— Да уж года полтора-два прошло… Да, по-моему, ее ребенку два годика. Причем все было как-то необычно. Ходила, ходила, все вроде нормально, никто живота у нее и не замечал особо, правда, одежду она стала носить такую размахаистую, а потом заявила: «Я ухожу в декретный отпуск». И все, представляете?
Дворецкий неопределенно пожал плечами.
— Вышла она из декретного, правда, очень быстро. Месяца через три, наверное, после родов.
— А вы ничего не знаете или не слышали, что она с кем-нибудь ругалась или, может, кто-то ей угрожал?
— Да вы что?! Она и голос никогда не повышала. А угрозы… Нет, я об этом ничего не знаю.
— Значит, ничего странного в последнее время не было?
Секретарь задумчиво пожевала нижнюю губу.
— Странного… Если честно, то показалось. Был сегодня звонок. Сказали — это вас из «Дубравы» беспокоят. Мы бы хотели уточнить, приедет ли на обед Лариса Павловна. Мы в честь ее дня рождения маленький сюрприз решили ей приготовить. Я ответила, что пока ни о каких изменениях в ее распорядке мне неизвестно, так что приехать должна.