— А вы потом у нее не спрашивали, кто эта женщина?
— Так, сказала, знакомая… Не буду же я к ней с расспросами лезть, если сама не хочет говорить?! Не знаю почему, но я подумала, может, она хочет на работу в банк к ней устроиться? И приехала ее уговаривать? Знаете, вроде под видом поздравить ребенка… Подарочки там всякие…
— Все может быть… — задумчиво произнес Дворецкий. — А имени ее вы не слышали?
— Нет. Мне она не представилась, а Лариса по имени ее при мне не называла.
— А выглядит как?
— Очень прилично. Лет тридцать. Холеная. Дорого одета. Приехала на машине.
— На какой?
— Я не видела.
— А с чего тогда взяли, что на машине?
— После того как она ушла, в окно я увидела, как зажегся свет фар — уже темно было — и начал двигаться. То есть ее там ждала машина.
— Понятненько… — протянул Дворецкий. — И это все, что было необычного за последнее время?
— В общем-то, да. Хотя… Не знаю, может, это к делу и не относится… Но…
— К делу может относиться все что угодно!
— У нас в холле около входной двери рядом с зеркалом на стене висит большой сувенирный ключ с крючочками, на который мы вешаем ключи. Там же всегда висели и запасные — от дома, от гаража. В общем, все. А сейчас их нет. Но я думаю, Лариса их просто куда-то убрала.
— А когда вы это заметили?
— На неделе. Все хотела у Ларисы спросить, да забывала. Да, если честно, особого значения я этому и не придала. Это сейчас почему-то вспомнила… Вы меня про необычное спрашиваете, вот в памяти и всплыло…
— А дверь, вы сказали, всегда закрываете на задвижку? То есть ее снаружи открыть невозможно?
— Конечно.
— В дом еще как-то можно попасть, кроме главного входа?
— Вообще-то да. Через гараж…
Дворецкий и Гладышев вышли на улицу. Пахло свежестью и мокрой землей.
— Это что же получается — преступник через гараж проникает в дом, по пути отключает рубильником электричество, убивает неожиданного свидетеля, крадет ребенка, выходит через дверь, закрывает дверь в подвал, потом запирает гараж и спокойно уходит. Так, что ли?! Но к чему такие сложности?
— Это чтобы нам служба медом не казалась! — ответил Юра, закуривая.
Наконец-таки я дозвонился до Дворецкого.
— Юр, я был сегодня около той шестнадцатиэтажки и понял, крыша — это не самое главное. Там же несколько шестнадцатиэтажных домов в ряд стоят, а между ними пристройки. А в этих пристройках — офисы разных фирм. В том числе и банк один есть. Как раз внизу дома, с которого стреляли. Там, у входа в банк и по бокам здания, висят маленькие объективы видеокамер. Я их даже не сразу и заметил…
— Ты думаешь…
— А чего тут думать! И так все ясно! Площадка перед входом в дом однозначно должна попадать в поле зрения этих камер. Надо взять кассеты и посмотреть! Я уже звонил начальнику безопасности банка, но он довольно резко ответил, что проблемы безопасности банка — это его дело, и нечего в них соваться. В общем-то он, конечно, прав… Юр, я думаю, что тебе он так не ответит!
— Пусть только попробует!..
— Ты меня в курсе-то держи…
Дворецкий сидел в кабинете у одного из сотрудников банка и просматривал видеозапись в ускоренном режиме. Его интересовали все, кто заходил в дом начиная с одиннадцати часов.
Пока из подъезда только выходили. Вначале пожилая женщина с ребенком, потом двое подростков, лет по двенадцати.
В 11:17 к подъезду, с противоположной от банка стороны, приблизился мужичок среднего роста, в черной куртке из кожзаменителя, в кепке и с небольшим чемоданчиком в руках. За несколько шагов до подъезда он остановился, несколько раз глубоко затянулся, оглянулся и бросил окурок на газон.
Через минуту Юра снова выключил ускоренный просмотр.
— А вот и второй…
К стоянке подрулил светлый «Фольксваген-пассат» одной из последних моделей. Налет темно-серой грязи на его крыльях и дверцах напоминал трехдневную щетину на лице щеголя. Водитель поставил машину так, что, если внимательно приглядеться, можно было бы рассмотреть номер. Из «Фольксвагена» вышел мужчина лет тридцати пяти в длинном кашемировом пальто, захлопнул свою дверцу, открыл заднюю и с сиденья взял спортивную сумку. Когда он ее понес, чувствовалось, что она тяжелая.