И сразу набрал еще один номер.
— Николаева, будьте добры… Конечно, подожду… — Дворецкий достал сигареты и закурил. — Ник, это ты?.. А это я! Если хочешь обогатить и без того богатый внутренний мир, срочно поезжай в дачный цоселок Лесная Поляна, дом пятьдесят два. Сейчас там будет бесплатное кино. Тебе понравится. Пока наши не подъедут — никуда не суйся. А потом — тем более. Будь осторожен — ты мне дорог как память… Нет, меня там не будет… Да уж как-нибудь и без меня обойдутся… Где, где, потом скажу где… Все, целую в ухо… Да, с меня ящик пива!.. За хорошую память на лица.
Дворецкий положил трубку и важно опустился в кресло заведующего отделением.
— Ну-тес, голубчик, на что жалуемся? — Он исподлобья посмотрел на своего напарника. — По утрам трубы не горят? Говорите, случается? Особенно по понедельникам? Трубы, надеюсь, фаллопиевы?.. — Юра откинулся на спинку кресла. — Раньше я тоже хотел стать врачом. Пойти по стопам родителей. Они ж у меня доктора. Папа хирург, мама педиатр… А я бы стал гинекологом. — Он сделал небольшую паузу. — Чтобы иметь возможность судить о женщинах еще и изнутри…
В кабинет заглянула та же медсестра, которая приглашала Бруевича к женщине, попавшей под машину. Она окинула Дворецкого и Петренко быстрым укоризненным взглядом и спросила:
— Альберт Маркович уже вышел? Вы б здесь не курили, что ли… — И, не дожидаясь ответа, закрыла дверь.
— Володь, — продолжил Дворецкий, поднимаясь с кресла. — Есть «Секс по телефону». А я тут на досуге придумал новый вид услуг для лиц с замедленной сексуальной реакцией — «Секс по телеграфу».
— А я тебе не рассказывал, как как-то попал в «Секс-шоп»?
На полпути к окну Дворецкий остановился.
— Нет. Я надеюсь, ты не захотел попросить там политического убежища?
— Да какое там убежище. Ужас! Фаллоимитаторы висят на стенах, как милицейские дубинки. Под потолком покачиваются надувные бабы всех мастей вплоть до негритянок. Но больше всего меня поразила вагина «Боевая малышка». Похожа на капкан. От одного только вида импотентом станешь.
Дворецкий подошел к окну и, прежде чем выбросить окурок в приоткрытую форточку, несколько раз глубоко затянулся.
— А я слышал, что на Западе… — Он поднял руку на уровень форточки и посмотрел на улицу. — Никому я там на голову не попаду?.. — И от удивления даже присвистнул. — Опа-нас! А «Ниссана»-то — не-тути! Смотался наш лучший друг беременных женщин…
Юра подбежал к телефону и набрал номер городской дежурной части.
— Стас, это Дворецкий. Передай на все посты, чтобы задержали черный «Ниссан-премьеру». Ориентировочно направляется к дачному поселку Лесная Поляна… Особо опасный преступник… Да-да, номер знаю. Записывай…
Через полчаса я уже был на Лесной Поляне.
Я медленно проехал до конца поселка, пытаясь высмотреть что-нибудь необычное за высоким деревянным забором с прибитой рядом с калиткой старомодной полукруглой табличкой с номером дома и полустертой фамилией хозяина — Бруевич З. С. Насколько я помнил, владельца «Ниссана» звали Альберт Маркович. Этот «З. С.» вполне мог быть его братом или дядей, но, судя по возрасту дачи, первым хозяином, скорее всего, был его дед.
Через забор я смог увидеть только второй этаж и покрытую черепицей крышу дома. В одной из комнат горел свет. Над трубой поднимался жидкий дымок.
В тупике около последних дач я аккуратно развернулся и приткнул машину у ворот пятьдесят восьмого дома, который выглядел нежилым. Калитка оказалась незапертой, и я прошел на участок. В стоящих между мной и дачей Бруевича домах света не было, и я решил, что и там пока никто не живет.
Между собой участки разделялись невысоким штакетником, преодолеть который не составило труда. Я подошел к пятьдесят четвертому дому и осторожно выглянул из-за угла. С моей стороны к даче Бруевича была пристроена широкая и длинная, во весь дом, веранда с высокими, почти от пола и до потолка, окнами.
Неожиданно на веранде зажегся свет, и я увидел зашедшую на нее женщину. Как следует разглядеть ее мешали ветки деревьев и частично задернутые шторы на окнах. Да и расстояние было приличным — метров пятьдесят, не меньше. Женщина несколько раз нагнулась, по всей видимости, что-то поднимая с пола, и вернулась в дом.
Мне чертовски захотелось убедиться, что эта женщина — именно Филатова. Короткими перебежками, прячась за стволами деревьев, я приблизился к дому. На веранду больше никто не выходил. Я завернул за дальний от дороги угол. Во втором от меня окне горел свет. Я прикинул, что если подойти к нему, то моего роста будет вполне достаточно, чтобы увидеть, что творится в комнате.