Кол был состоятельным человеком и не нуждался в карьере, поэтому, окончив учение, принялся вести жизнь светского льва и разыгрывать знакомых, а порой и незнакомых. Его боялись как чумы. Если человек в присутствии Кола упоминал о своем умении играть на пианино, наутро у дверей его дома останавливалось с десяток фургонов, которые «привезли заказанный вами рояль». Если кто-то казался Орасу слишком жизнерадостным, в тот же день в дом этого человека присылали венок от гробовщика «для скоропостижно скончавшегося». А если человек венчался, то мог сразу же после церемонии встретить на церковной паперти смазливую девицу, которая заявляла, что счастливый молодожен — отец ее ребенка.
Орас подтрунивал над всеми без разбора. Когда один его друг купил дом в Лондоне, Кол дал объявление: продается особняк, просьба звонить по такому-то номеру с двух до четырех ночи. В другой раз шутник поспорил с одним парламентарием, похвалявшимся своей спортивностью и прекрасным здоровьем, что обгонит его в забеге от Вестминстера до Ватерлоо. Перед стартом Орас тихонько опустил в карман политика свои золотые часы, а когда парламентарий, как и следовало ожидать, сразу же вырвался вперед, Кол закричал: «Держи вора!»
Парламентария тотчас скрутили прохожие и дюжие полицейские, и ему пришлось провести несколько часов в участке, прежде чем его хитрый соперник наконец сжалился и снял обвинение в краже.
Кол много путешествовал и не упускал случая утереть нос представителям других народов. Во время поездки во Францию он поспорил с парижанином, что полчаса пролежит на площади Оперы в самый час «пик». В условленное время на площадь въехал здоровенный грузовик, мотор которого вдруг зачихал и заглох. Из кабины вылез невозмутимый Кол в рабочей спецовке, залез под грузовик и спокойно пролежал там полчаса, изредка тыкая отверткой в какую-нибудь деталь, после чего выбрался из-под машины и укатил.
Едва ли не самым знаменитым и злым розыгрышем, устроенным Колом, была мистификация, превратившаяся в одну из позорных страниц истории знаменитого британского флота. На сей раз жертвой стал адмирал Уильям Мэй, командующий Ламаншской эскадрой. Он страдал той же слабостью, что и кембриджский декан: любил прихвастнуть дружбой с великими мира сего. Утром 7 февраля 1910 года Мэй получил от министра иностранных дел Британии телеграмму, в которой сообщалось, что приехавший в гости к королю Георгу император Абиссинии хотел бы посетить базу ВМС в Уэйнмуте.
Поскольку телеграмму послал Кол, нетрудно представить себе, что произошло потом. Посетив известнейшего театрального гримера, Орас и его друзья, разодетые в пух и прах, явились на флагманский корабль адмирала. В этой веселой компании были знаменитая писательница Вирджиния Вульф, ее брат Лесли, не менее известный публицист, художник Данкен Грант, впоследствии признанный гениальным, и лучший на ту пору английский футболист Энтони Бакстон. Сам Кол взял на себя роль заместителя министра внутренних дел. Когда «император» и его свита в роскошных лимузинах прибыли в Уэйнмут, их встретил почетный караул. Затем гостей под звуки марша провели в кают-компанию флагмана, к ломившемуся от яств столу. «Абиссинский император» Бакстон принялся молоть какую-то тарабарщину, а «толмач» Адриан Стивен угодливо переводил ее на язык Шекспира. Вирджиния Вульф в тюрбане и с приклеенной бородкой была великолепна в роли брата императора. А сам Кол, во фраке и цилиндре, прекрасно справился с амплуа заместителя министра, тем более что был похож на него внешне.
Проведя на флагмане 4 часа, получив ценные дары, «император» с помпой отбыл в столицу, где Кол тотчас же отправился в редакцию «Таймс», и наутро все англичане до колик потешались над незадачливым адмиралом. Но вскоре к Колу явился некий морской офицер. Неизвестно, как протекала их беседа, однако после этого Орас две недели не высовывал нос из дома и не принимал гостей. Если учесть, что означенный офицер был чемпионом британских ВМС по боксу, временное затворничество шутника вряд ли кого-то удивит. Розыгрыш обошелся Колу в 4 тысячи фунтов стерлингов, но зато его тщеславие было полностью удовлетворено. Однако еще дороже ему пришлось заплатить за «корку» с продажей «хорватской короны».
После первой мировой войны небольшие европейские государства оказались в долгах, и многие монархи охотно продавали свои громкие, но бесполезные титулы и всевозможные регалии. Покупателями были напыщенные толстосумы из «простолюдинов», желавшие приобщиться к дворянскому сословию. Чтобы разыграть одного из них, Кол снял фешенебельный особняк в Лондоне и устроил в нем посольство «Хорватского царства», которого, понятное дело, никогда на свете не было. Толстосум явился в посольство и провел переговоры с важными чиновниками. Наконец его приняли сам «посол» и «специальный посланник Хорватского двора». Толстосум выписал чек на огромную сумму (деньги ему, разумеется, вернули, ибо Кол никогда не брал ни у кого ни пенни) и был торжественно увенчан «короной Хорватии». Посла сыграл сам Кол, а вельмож — двое беглых белогвардейских офицеров, которые говорили по-русски, справедливо считая, что толстосум — не полиглот и едва ли обнаружит обман.