— Вы сказали: призраков не бывает, — напомнила Ро-нит. — Ну, хорошо, предположим, — ее саму увлекла эта игра в детектив. — Что же — кто-то просто изображал из себя Призрака, чтобы вложить мысль о преступлении Клавдия в голову наследника?
— В том-то и дело!
— Но зачем? — недоуменно спросила Ронит.
— А-а, — Розовски улыбнулся. — Об этом чуть позже. Пока что давайте попробуем найти, кто же переоделся призраком?
— А что тут искать? — Ронит пожала плечами. — Первый Актер, разумеется.
Натаниэль остановился и в изумлении посмотрел на свою спутницу.
— Как вы догадались?
— Что тут догадываться? Вы же сами сказали: в сегодняшнем спектакле эти роли исполнял один и тот же человек, — ответила девушка.
— Да, действительно, — Натаниэль сконфуженно засмеялся. — Верно… Да, в Призрака переоделся Первый Актер. А как Первый Актер появился в Эльсиноре, помните?
— Конечно. Его привели Розенкранц и Гильденстерн.
— И Горацио, — добавил Розовски.
— Ну и что?
— А то, что «Мышеловка» — это ключ. Ключ, подброшенный автором для нас, зрителей. Намек: вот кто такой Призрак.
Ронит нахмурилась.
— А как же сцена в королевской спальне? — спросила она. — Помните? Принц угрожает матери шпагой, но тут вновь является Призрак и останавливает его руку.
— Да-да, — Натаниэль кивнул. — Очень хорошо, что напомнили. Разница между первым и вторым появлениями Призрака огромна. В первом случае он требует: отомсти! И не делает никакого различия между убийцей и своей бывшей женой. Это, во-первых. Во-вторых, его видят все, кто в тот момент находится рядом с Гамлетом: Горацио, Франциско, Марцелл. Так ведь? А второго призрака видит только Гамлет. Мать, королева Гертруда, изумленно и встревоженно наблюдает, как сын ее, о сумасшествии которого уже неоднократно говорилось, разговаривает с пустотой!
— Но я читала, — возразила Ронит, — что это объясняется средневековым поверьем. Будто бы призрака видит лишь тот, к кому этот призрак явился.
— А как же первая сцена? — напомнил Натаниэль. — Я ведь говорю — призрака, явившегося к Гамлету, видят все! — Он покачал головой. — Нет, в королевской спальне был совершенно другой призрак. Которого действительно может видеть только он. Ибо нам показали сцену помешательства главного героя. Именно после попытки убить собственную мать, которая виновна разве что в поспешном втором замужестве, Гамлет по-настоящему сходит с ума! — Натаниэль покачал головой. — Нет, это два разных призрака, — повторил он. — Второй — просто-напросто галлюцинация. Реален лишь первый — который сказал: «Убийца — король Клавдий! Отомсти!»
— А вы, значит, считаете это неправдой? — Ронит все еще не хотела соглашаться с версией Натаниэля. — Но ведь во время пьесы, которую специально разыгрывают актеры, — как она называется? Да, «Убийство герцога Гонзаго»… Ведь король выдал себя! Увидев на сцене действо, в деталях повторяющее его настоящее преступление, он вскочил со своего места и в гневе ушел из зала!
— Да? — насмешливо переспросил Натаниэль. — А как бы отреагировали вы на его месте? Он же не дурак, не слепой! Понимает, что ему при большом стечении народа заявили: «Ты убил короля Гамлета!» Клавдий всего лишь отреагировал на ужасное оскорбление. Между прочим, весьма сдержанно… Так вот: в этой самой пьесе-ловушке Первый Актер сыграл для Клавдия роль убитого короля. Но это уже вторично, так сказать. А первый раз ту же роль он сыграл для принца.
— Но для чего? — спросила Ронит. — Зачем и кто это сделал?
— А вы не задумывались над тем, чью, собственно говоря, версию событий мы узнаем в трагедии? — спросил, в свою очередь, Натаниэль. — Глазами кого из героев все видим? Кто рассказал нам историю несчастного безумного принца Гамлета? Между прочим, об этом говорится прямо — в финале пьесы. Помните? Умирающий Гамлет обращается к Горацио: «Горацио, поведай миру всю правду…» И Горацио обещает своему другу это сделать. И выполняет свое обещание. Именно он рассказывает нам (и всем гражданам Дании), как все произошло. Что именно произошло — об этом граждане и так знают: полное истребление королевского дома. Иными словами, Горацио — единственный оставшийся в живых свидетель событий. И смотрим мы, читаем на протяжении вот уже нескольких столетий именно его версию. О том, как призрак отца поведал принцу Гамлету ужасную тайну, как принц решил отомстить, как отомстил при этом всем виновным в смерти, но и сам погиб… — Натаниэль тяжело вздохнул. — И как перед смертью завещал датскую корону очень кстати явившемуся норвежцу Фортинбрасу. Между прочим, своему кровному врагу.