Шаропузов Георгий Данилович по кличке Ноздря. Двадцать девять лет. Не женат. Проживает уединенно в пригороде. Работает санитаром в морге. От общения с трупами получает видимое удовольствие. Физически сильный, занимался борьбой без правил. Любит выпить, но делает это в одиночестве: ежедневно выпивает металлическую двухсотграммовую банку водки. С родственников усопших дерет деньги за любой пустяк. Посещает ночные клубы. Водит девиц в морг, где вступает с ними в половую связь на лежаках для покойников.
Имеет склонность к занятию бизнесом, ничем не гнушаясь.
Есть косвенные данные, что имеет отношение к наркотикам.
Людям с нездоровым любопытством за деньги демонстрирует покойников, придавая им кощунственные позы.
Наладил в морге продажу японского антипохмельного шампуня.
В феврале купил с рук автомобиль «форд кроун виктория» за восемь тысяч долларов, а продал за одиннадцать.
Четырежды судим.
Первый раз был арестован за убийство жены, задавил машиной, но суд счел его вину недоказанной и дело прекратил.
Второй раз судим за поджог восточного ресторана «Саксаул», потому что ему якобы вместо верблюжатины подали мясо осла; осужден условно.
Третий раз судим за причинение тяжких телесных повреждений путем обезображивания: снял у девушки одну бриллиантовую сережку. Поскольку вторая никак не снималась, а время его поджимало, Шаропузов отрезал ухо вместе с сережкой. Получил восемь лет, отсидел шесть.
Последний, четвертый раз получил три года за продажу в пятьсот долларов трупа из морга бандитам Рощинской группировки. Отбыл полтора года.
Дополнительная информация.
Секретарь Эльга Вольпе сказала лаборантке К., что ей нужно достать то, чего в жизни не бывает. На желание лаборантки вступить в доверительную беседу Эльга лишь обмолвилась, что ей необходим ребенок, младенец. Лаборантка К. сделала вывод, что Эльга хочет забеременеть от Лузгина».
Неуверенным шагом вошла Эльга в его кабинет. Лузгин без пиджака сидел за столом прямо, слегка приподняв сухие острые плечи. Крепкая большая птица. Процеженное сквозь мутную фрамугу солнце ложилось на его волосы, отчего полоска седины по краям головы казалась ободком белого тусклого металла. Седеющая крепкая большая птица.
— Виталий Витальевич, уже восемь. Пора домой.
— Посижу. Или хочешь, чтобы тебя подвез?
— Жара, пройдусь пешком.
— Эльга, твое открытое ухаживание за мной… будоражит.
— Этого и хочу.
— Напрасно. Работа и семейные проблемы съедают всю мою энергию. Эльга, я сексуально отупел.
— В это не поверит ни одна женщина.
— Еду вчера вечером. Девушка останавливает машину и задает вопрос: «Интимные услуги нужны?» Как?
— А вам нужны интимные услуги? — оживилась Эльга.
— Я спросил: «Почем за канистру?» Девушка почему-то молчит. Пришлось вопрос уточнить: «Большая у вас канистра?» Она фыркнула, оскорбила меня неприлично и захлопнула дверцу.
— И правильно сделала. Вы ее первый оскорбили.
— Чем?
— Про ее большую канистру… Она же вам любовь предлагала.
— Я-то подумал, что речь идет о краденом бензине, так сказать, интимном. Невдалеке была заправочная станция.
— Большой ребенок, — сказала Эльга с такой нежностью, что Лузгин повернулся к ней, пробуя уловить какое-то продолжение.
Эльга попрощалась и вышла из здания института. Она не могла понять, чем ее задел рассказ Лузгина. Его пренебрежение к женщинам? Жалко проститутку? Обида, что он не подвез?
В городе стояла жара, пожалуй, небывалая. Раньше, до сексуальной перестройки, девушки ограничились бы мини-юбками. Теперь ноги были оголены до трусиков и мини висели кукольными клочками материи. А то и вообще без них, без мини, лишь какие-то пляжные штанишки. Парни надели шорты, как на Западе, от которых Эльга морщилась. Эти просторные штаны были рассчитаны на крепкие высокие мужские ноги. Вокруг же тонких, да еще волосатых ножек цветные широкие штанины полоскались как флаги на ветру.
На Эльге был топ из вискозы, мини-юбка и неожакет из рогожки. И сумочка из белой замши.
До метро Эльга шла пешком. Ей казалось, что жара на улице не от уходящего солнца и не от перегретого камня, а от обилия людей. От голых тел, от блеска бутылок с пепси, от грубых разговоров и от нецивилизованного утробного смеха. Парни в майках со стрижеными круглыми головами пьют на ходу пиво, матерятся и держат за шеи девиц, похожих на дрессированных овец.
Один такой, шароголовый, шел сзади, ступая почти след в след. Эльга замедлила шаг, но и парень притормозил. Тогда она сдвинулась к самому краю панели — перегруппировался и он. Неужели преследует?