— Главное, Ацетон с Колей Большим бутылки не собирают, а свои выбрасывают и ежедневно пьют коньяк.
— Вот это уже опасно.
— И у того, и у другого люди видели доллары.
Рябинин знал, что в этом разговоре юмора нет. Майор давал ему оперативную информацию для сплетения всех частностей воедино. Но из всего сказанного царапнули доллары. В русском государстве ходили чужие деньги, вытесняя свои. Цены в долларах, услуги в долларах, фирмы зарплаты платили долларами… У бомжей доллары…
— Боря, Наполеон нас не захватил?
— Не захватил, Сергей Георгиевич.
— А Гитлер?
— И Гитлер не захватил.
— Боря, нас захватят американцы.
— Ядерным превосходством?
— Нет, разбросают над Россией доллары.
К полуночи все три зала ресторана «Ночи Клеопатры» наполнились невидимой упругой энергией. Всем посетителям, да и просто входящему свежему человеку, хотелось пить, петь, танцевать и хохотать. Кроме одной пары, явно не ресторанного вида. Скорее всего, иногородние. Официант на них косился: с восьми вечера мусолят бутылку сухого вина и какой-то салат.
Молодой человек как раз поманил.
— А есть в ресторане что-нибудь особенное?..
Официант осмотрел его скромненький костюм — не с чужого ли плеча?
— Есть жареные свиные уши с горохом.
— Шутите? — вспыхнула девушка.
Чего пыхать? На ней платье ниже колен и поверху вязаная кофточка… Почему их пустили в престижный ресторан? И без того голосу вязкому, официант добавил тембра:
— Мадам, свиные ухи, то есть уши с горохом, едали рыцари в замках.
— Хочется экзотики, — объяснил парнишка.
— Есть морепродукты, запеченные в банановом листе…
— А еще что?
— Шеф-повар может на заказ сделать страусиный бульон.
— Из перьев? — удивилась девушка.
— Не из перьев, а из мяса страуса. Восемьдесят долларов порция.
Молодые люди переглянулись. Официант был доволен: он знал, что разговоры об экзотике кончились. Но парень настаивал:
— Экзотика не в блюдах…
— А в чем?
— Говорят, у вас есть сеансы любви и мистики…
Официант задумался: уж слишком хило они выглядели для сеанса любви и мистики. В конце концов, этот вопрос решает не он. Официант кивнул и поманил парня, одного, с собой. Привел в помещение, напоминавшее что-то вроде комнаты отдыха: диваны, камин, мраморный столик, зажатый двумя бархатными креслами. На диване сидел широкоплечий молодой мужчина в бордовом пиджаке под цвет кресел. Что-то ему шепнув, официант удалился. Мужчина пересел за мраморный столик и приказным жестом велел молодому человеку устроиться за столиком. Тем же жестом была налита рюмка коньяка с информацией:
— За счет заведения.
— Я насчет мистики…
— Это стоит триста долларов.
— Что «это»?
— Пей. Траханье.
Молодой человек выпил:
— Траханье с кем?
— С кем хочешь.
— Тогда за что деньги?
Мужчина в бордовом пиджаке хохотнул, отчего нос его расширил ноздри, словно смех попытался их вывернуть. Он проглотил свой коньяк, и гостю показалось, что напиток ушел не в горло, а в нос.
— Деньги, парень, не за траханье, а за прибамбасы. Ночью, на Троицком кладбище, в склепе, в гробу. Как?
— Клево, — подтвердил гость.
— Договорились?
— Да.
— Давай баксы.
Молодой человек отдал доллары с такой легкостью, будто приготовил их загодя. Хозяин комнаты отдыха пересчитал купюры и дал последние указания:
— Ровно в полночь сядь с девицей в синюю иномарку. С водителем не разговаривать. Он довезет до ворот Троицкого кладбища и там передаст гражданину по имени Ацетон. Тот приведет на место. Вопросов ему тоже не задавать.
— А что… там? — Молодой человек решил хотя бы сейчас задать вопрос.
— Ацетон скажет.
Разговор окончился. Молодой человек сходил за подругой, и, дождавшись полуночи, они вышли. Синяя иномарка стояла наготове, уже с водителем. Как и было приказано, они сели и не проронили ни слова. Когда шофер их довез и подвел к гражданину Ацетону, клиенту показалось, что у водителя ноздри тоже крупные, как две воронки. Но он, водитель, уже исчез.
Они пошли за Ацетоном. Выросшая трава хлестала по ногам, обломки плит и крестов выворачивали ноги, тени от памятников пугали, невысокие оградки впивались в колени, шмыгали кошки… Ацетон шел без фонаря, уверенно и скоро. Они поспевали, падая и вставая…
Ацетон стал, словно лбом налетел на крест:
— Пришли.
— Где? — удивилась девушка.
Ацетон показал на лаз, походивший на берлогу медведя, и протянул спички.