Трудно было поверить, что это не сон. На пороге стояла та самая блондинка из летнего кафе. Сразу вспомнились остановившиеся глаза кредитора, хотя тот вряд ли мог испугаться такой красивой девушки, скорее всего — ее кавалера.
— Алло! Вы меня слышите?..
У нее легкий изящный акцент, глаза неестественного, изумрудного цвета и пикантная родинка на правом крыле носа. А еще короткое, обтягивающее платье и такие изгибы форм, что впору взвыть мужику, истосковавшемуся по женским формам. И аромат какой-то дурманящей травки. Уж в травках он знает толк.
— Трудно с вами…
— Пардон! Я как-то… не ожидал… Проходите, пожалуйста.
Ему сразу понравилась ее улыбка. Совсем не высокомерная, а простая и очень обаятельная. Девушка расположилась в кресле, закинув ногу на ногу.
— Вы — Виктор Владимирович, правильно? А я — Инга. — Она протянула ему руку для пожатия, но Виктор к ней приложился губами.
— Не знаю, что вам предложить. Может, кофе?
— Не беспокойтесь. Сначала поговорим о деле, а потом о напитках.
— У вас есть ко мне дело?
— Разумеется. Иначе зачем я здесь? Мы ведь уже виделись, не так ли? — сразу приступила она к делу. — Несколько дней назад вы сидели за соседним столиком в кафе и беседовали с Вахом.
Он никогда раньше не слышал кличку кредитора, называл его по имени, отчеству.
— Вы — старый должник Ваха. И надо думать, не сегодня завтра наступит час расплаты?
— Откуда вы все знаете? — У Виктора кружилась голова от запаха ее тела, и он старался не смотреть на ее ноги, обнаженные. В его вопросе скорее слышался похотливый стон, чем удивление.
— Вах сейчас в таком положении, когда не скрывает своих должников, а всячески их демонстрирует. Он в тот вечер вас демонстрировал…
Последняя фраза резанула и моментально вывела его из состояния гипноза.
— Мой кредитор — ваш должник? И вы не хотите, чтобы я с ним расплатился?
— Откуда вы все знаете? — передразнила Инга и даже сымитировала похотливый вздох.
— Но какая в этом выгода? — Он все-таки удивился.
— Мы не будем сегодня говорить о выгоде.
— А чем займемся? — Виктора забавлял ее акцент и деловая интонация.
— Когда вы встречаетесь с Вахом?
— Он должен завтра утром позвонить.
— Вы откажетесь платить по счетам.
— Тогда нагрянут его ребятишки и набью мне морду. Это в лучшем случае.
Девушка сделала вид, что решает в уме сложную математическую задачу, а потом неожиданно выдала:
— Вы скажете Ваху, что оформили дарственную на своего ребенка.
— На какого ребенка? — засмеялся Виктор. — У меня нет детей.
Инга таинственно улыбнулась и спокойно сказала:
— У вас есть ребенок, Виктор Владимирович. Мальчику скоро исполнится пять лет, и проживает он вместе с мамой, в городе Бабаево, Вологодской области.
Неизвестно, чего он испытал больше в эту минуту: радость от неожиданного сообщения или страх по поводу ее осведомленности? Вот почему Люда не стала поступать в университет. Она бросала его, будучи беременной. Значит, поставила на нем крест, раз до сих пор не подала о себе весточки. А он возьмет да и подарит ее ребенку квартиру в Санкт-Петербурге.
— Мы можем оформить дарственную, а еще лучше завещание (меньше волокиты), прямо сегодня.
Она умеет подслушивать чужие мысли!
— Ну, скажу я ему про дарственную, а что дальше? Он все равно будет требовать денег.
— Это сколько угодно. Вешайте ему лапшу на уши.
— Да уж было дело…
— Скажите, например, что у вас имеется свидетель, который может подтвердить, что с Вахом пять лет назад расплатился некто Зуб.
Она знала хозяина Алекса?
— Но у меня нет никакого свидетеля, и я понятия не имею, как Зуб договорился с моим кредитором.
— Я тоже понятия не имею, но это не важно. Надо немного блефовать, а свидетель всегда найдется, еще и не один. Зуб вам лично сказал, что расплатился. Стойте на этом до конца.
— Уговорили, — выдавил он из себя улыбку, а потом переспросил: — У меня действительно есть сын? Надеюсь, это не блеф?
— Мы обязательно с вами выпьем по этому поводу, — пообещала Инга, — когда сделаем наши дела. Нотариус уже заждался…
Нотариальная контора оказалась совсем рядом. Они подъехали туда на его машине. Их действительно ждали. Мало того, бумаги уже были оформлены.
— Почему завещание? — поинтересовался Виктор. — Мы говорили о дарственной.
— Для дарственной потребуется много бумаг, — вмешался нотариус, мужчина средних лет, с крупной, потной лысиной, которую он то и дело вытирал носовым платком, как посудомойка супницу.