— Это твои проблемы, — отмахнулась девушка.
— А как же ЗАГС? — спросил он потерянным голосом.
— Какой ЗАГС? — сначала не поняла она, а потом вспомнила: — Ты все еще хочешь на мне жениться? Бедный мальчик!
«Бедный мальчик» был старше ее на шестнадцать лет, но губы надул, действительно, как ребенок.
— Я люблю тебя, Инга, еще больше, чем прежде.
— Это неправда, Гедеминас! Ты любишь не меня, а мое умение с легкостью убивать. Чем больше трупов, тем больше твоей любви. Я раскусила твой план. Вернее, ты сам отчасти выдал его Борзому. Ты решил надеть на меня маску. Маску жены Гедеминаса. Поселить в Москве. А дальше… Дальше тебя интересовала вовсе не политика. А расширение твоего бизнеса. Разве не так? И все эти разговоры о Жанне д’Арк — чушь собачья. Это понял даже Борзой. Но я оценила твою уловку. Я люблю находчивых людей. И я готова выйти за тебя замуж, но только не сейчас. Мне необходим отдых. Я хочу читать книги, слушать любимую музыку, ходить с сестренкой по театрам. Я хочу пожить хоть немного нормальной, человеческой жизнью! Месяц или два — не знаю сколько. Деньги все равно скоро кончатся. Есть у них такая особенность. Придется обождать с женитьбой, мой бедный мальчик!
Она подняла с пола сумочку и направилась к двери.
— Куда ты собралась?
— В Москву. Ты ведь хотел, чтобы я там жила.
— У тебя там есть родственники или знакомые?
— Нет. А у тебя?
— Погоди-ка! Я напишу адрес моей московской квартиры. Там, правда, живет одна… Как бы тебе объяснить…
— Любовница, — подсказала ему Аида. — Нам нечего стесняться друг друга. Ведь наш будущий брак — это всего лишь сделка.
Гедеминас протянул ей клочок бумаги с адресом и произнес упавшим голосом:
— И постарайся не попадаться на глаза портье…
Ей раньше никогда не доводилось бывать в Москве. Но на любование красотами времени не было. Положение казалось безвыходным, ведь в гостиницу они не могли пойти из-за Дуняши. В ее свидетельстве о рождении указаны и отец, и мать, и совсем другое государство. Возникнут вопросы, на которые не хотелось бы отвечать. Светиться на московской квартире Гедеминаса у нее тоже не было никакого желания.
Пришлось действовать молниеносно, как она привыкла в экстремальных ситуациях. Накупила газет, пошла на переговорный пункт, потащила за собой мачеху и сестренку, и принялась обзванивать агентства по торговле недвижимостью. В конце концов ей повезло. Предлагалась двухкомнатная квартира в поселке Мамонтовка за смешную цену.
Это оказался убогий, двухэтажный, шлакоблочный дом с газовой колонкой на кухне, с наружными электропроводами, с уродливым счетчиком в прихожей. Имелась еще масса недостатков, На которые она решила не обращать внимания. Бывшие хозяева оставили раздолбанную мебель, потому что лень было выкинуть на помойку. Обстановочка напоминала полуразрушенный дом на окраине Питера, где ее чуть не изнасиловали парни Борзого.
— Здесь мы будем жить? — широко раскрыв глаза, спросила у сестры Дуняша.
— Жить можно и в коробке из-под телевизора, — с ухмылкой ответила та, и малышка тут же расплакалась.
— Зачем ты ее пугаешь? — покачала головой Патимат.
Мачехе было все равно, где жить. Жаль только, что могила Роди теперь далеко.
— Быстро она привыкла к хорошему! — Аиду возмущали слезы девочки. — Погляди на эту фифу!
— Да она просто устала, — защищала Дуняшу Патимат. — Ты требуешь от нее слишком многого. Что она видела в своей жизни? Забытый Аллахом городишко в степи? И вот, опять захолустье!
— Сколько мы с тобой прожили в захолустье, вспомни? И ничего. А здесь — рядом Москва. Совсем близко. Я даже не рассчитывала на такую удачу.
Еще в поезде она все рассчитала. Купит на первое время квартиру в Подмосковье и пропишет в ней Патимат. Та, после развода с отцом, взяла свою девичью фамилию. А эти стервятники будут искать Аиду Петрову! И флаг им в руки!
Девочка успокоилась. В открытую дверь заглянула кошка, трехцветная, желтоглазая. Посмотрела на всех по очереди и сделала нерешительный шаг в квартиру.
— Говорят, что трехцветная кошка приносит счастье, — улыбнулась гостье Патимат.
— А японцы считают, что в кошек переселяются души умерших родственников…
В Питер она вернулась через пару дней. Предстояло продать квартиру, мебель и часть антиквариата, включая книги Родиона. Дни стояли на редкость теплые. Она наслаждалась последними днями бабьего лета, Петербургом и любимым домом на Фурштадтской. У кого не было всего этого, тот никогда не сможет измерить масштабы катастрофы в ее душе.