Перед гаражом номер двадцать один она зарядила пистолет и не забыла о глушителе.
На условный стук Саша Водолаз отозвался: «Щас, ма!» и щелкнул засовом.
Она не дала ему опомниться, со всей силы ударила локтем поддых, пнула ногой в пах и, прошмыгнув внутрь, заперлась с ним в гараже.
— Как дела? — спросила девушка, когда тот, выпустив обойму матерных слов, пришел в себя. — Не перетрудился?
— Ты — ведьма! Ты просто — ведьма! — Он качал головой, не веря своим глазам.
Саша сидел на деревянном подстиле. Кругом были разбросаны гаечные ключи, отвертки, прочие инструменты и просто какие-то железяки, о предназначении которых Аида не догадывалась.
— Я тебя спросила, не боишься ли ты со мной связываться? Ты ответил: «Трус не играет в хоккей». Хорошо, назовем это «хоккеем». — Она достала пистолет.
— Не стреляй! — закричал парень. — Я тебе все расскажу, а ты сделаешь вывод, виноват я в чем-то или нет.
— У меня мало времени, — возразила она. — И никто не сомневается, что ты захочешь себя выставить в лучшем свете, но я знаю тебе цену, дешевка!
Он ей казался таким же жалким, как старый «Запорожец» без колес в его гараже. Но она почему-то медлила.
Водолаз расплакался, как малое дитя.
— Это все из-за Кости! Я сейчас объясню. Мы дружим давно, со школы. Он увлекался фотографией. Ему родители купили фоторужье. Мы как-то плыли с ним по Фонтанке, мимо того дома, и я увидел на балконе твоего друга с незнакомой женщиной. Я сказал об этом Косте, и он щелкнул их. Я думал просто так, от нечего делать. Но потом он объяснил, что дом принадлежит очень крутому чуваку, и та женщина наверняка его жена…
— Костя был голубым? — догадалась Аида.
— Да, только он это скрывал, и особенно боялся, что узнают родители. Полученный снимок я предложил сначала жене крутого чувака, но она сказала, что подумает и взяла мой телефон. Я сделал ужасную глупость. Я дал ей даже два телефона, свой и Костин. Фотографию купил ее муж. После чего эта сука стала нас доставать. Легче всего ей было шантажировать Костяна. Она грозилась поведать его родителям о сексуальных пристрастиях их сына. Так она уговорила нас на вчерашнее… — Он опустил голову, немного помолчал, а потом продолжил: — Она подарила Костяну ружье с оптическим прицелом. Сказала: «Тебе не привыкать стрелять в людей». Костя тренировался пару дней в лесу на птицах. Вроде получалось. Ну, правильно, в лесу ведь нет волн. Эта сука заказала нам тебя и твоего друга…
«Марка?! Она что, сдурела?!»
— Обещала заплатить по тысяче баксов каждому…
— Что-то дешево она нас оценила!
— И я тоже самое сказал Костяну: «Что-то дешево!» Честное слово, я его отговаривал! А когда он вчера не вернулся домой, его родители забили в колокола, подняли на ноги милицию. Я вот что думаю, труп рано или поздно всплывет, и все решат, что это я кокнул Костяна…
— Тебе не о чем беспокоиться, — усмехнулась Аида.
— Почему?
— Потому что из твоего тела выскребут пулю того же калибра, а умные дяди-милиционеры любят сравнивать…
Она не успела договорить. Водолаз сделал резкое движение. В руке у него оказался массивный гаечный ключ, и он запустил им в девушку. Аида метнулась в сторону, но ключ все-таки задел голову. Ей показалось, что череп раскололся пополам. Парень бросился к ней, но она больше ничего не видела и не слышала. Вокруг все стало белым, будто ее окунули в цистерну с молоком.
Очнулась в полной тьме. Потом предметы начали постепенно проясняться. В гараже по-прежнему горела тусклая лампочка, но почему-то слева все время была тьма. Она вдруг поняла, что ослепла на один глаз. Именно с левой стороны ее ударил гаечный ключ. Она вспомнила, что сидела на табурете, а очнулась на полу. В правой руке зажат пистолет, левая — вся в крови. Неужели она потеряла столько крови? Кровь была повсюду. Нет, это чужая кровь! В метре от нее, уткнувшись лицом в пол, лежал парень. Значит, она успела нажать на спусковой крючок.
Аида прислушалась. Парень дышал. Наверняка попала в живот. Это никуда не годится! Нечисто сработано!
Она попробовала встать, но голова так кружилась, что пришлось воспользоваться опрокинутой табуреткой.
Сидение на табуретке не принесло никакого облегчения. «Необходимо встать и прикончить этого говнюка!» — приказала она себе.
Она опять встала и сделала три неуверенных шажка.
Целилась в затылок. Целилась долго. Ей казалось, что единственный видящий глаз ее обманывает. Наконец произвела выстрел и не промахнулась.