— Не скажи, — возразил абстракционист. — Помнишь, тут ошивался один писатель, фантаст? Он еще искал, кто напишет копию Перова? Ну, его «Охотников»? Ты еще послал подальше.
— Он давал мало бабок, — сердито сказал пейзажист. — Будто плюнул в рыло!
— Я согласен на все! Как его найти? — загорелся Телков.
— Он показывал свою книгу, завлекал. Фамилию я не запомнил. Ясно, не Толстой. А книга называется «Монстры с…» с чего-то. Вобщем, с какой-то планеты, — почти брезгливо произнес пейзажист.
— Не то с Плутона, а то ли с Юпитера, — припомнил абстракционист. — Посмотри на книжных лотках. Там всяких монстров навалом.
Монстры слетелись на лотки со всех сторон, начиная с доисторической Земли и кончая самыми отдаленными звездами. Водились они и на Плутоне. Поселил их там писатель Юрий Маркизов. С яркой лакированной обложки скалили клыки. Полуобнаженные мускулистые нелюди угрожали Телкову гранатометами и лазерными мечами.
На кнопку звонка нажал сам полковник. Телков стоял рядом, точно ассистент. В ответ на электрическую трель из глубины квартиры прошлепали разношенные домашние тапочки и к смотровому глазку приник чей-то внимательный зрачок. Степанов и Телков невольно приосанились, будто перед объективом фотокамеры.
— Минуточку терпения, почтеннейший Сергей Максимыч, — послышался из-за двери благодушный мужской голос.
— Ничего себе, товарищ полковник! Ему откуда-то известно, ну, что мы должны прийти, — ошеломленно прошептал Телков.
Степанов промолчал. Однако сурово нахмурил брови.
За стальной дверью, обтянутой коричневым дерматином, поочередно лязгнули два замка, звякнула металлическая цепочка, дверь широко распахнулась, и перед сыщиками предстал человек, совершенно не похожий на Ивана Иваныча, описанного Клизмой. Это был рослый, грузный мужчина, не шар, а гора. Его могучий живот был туго обтянут вельветовой курткой. Обширную лысину обрамляла рыжая бахрома. Под левым глазом багровел синяк. Он казался совершенно чужеродным на холеном, омытом дорогими одеколонами лице писателя. Ну, словно бомж в своей рванине, нахально усевшийся за изысканный ресторанный стол.
— Юрий Вадимович Маркизов? — вежливо проверил полковник.
— Он самый, товарищ Степанов! Или господин? Извиняюсь, не знаю, как обращаются у вас в милиции, — жизнерадостно откликнулся Маркизов.
— Юрий Вадимыч, вы нас ждали? — спросил Степанов напрямик.
— Что вы?! Что вы?! — Маркизов даже замахал на полковника руками. — Откуда же мне было знать, что вы вот так запросто? — И тут же его осенило: — А-а, почему я вас назвал по фамилии, имени да по отчеству? Ах, Сергей Максимыч, Сергей Максимыч! Да кто же вас не знает?! Великого разгадывателя запутанных загадок! Я как только глянул в глазок, так сразу же и обомлел. Вы — собственной персоной! Да вас на моем месте узнала бы любая собака! — счастливо засмеялся фантаст.
— Пожалуй, вы правы, — недовольно пробормотал полковник. — Со мной лейтенант Телков.
— Как же, наслышан. С ним вы брали снежного человека и распутали тайну ящера Несси, — обрадовался Маркизов.
— Осторожно, не вскружите голову лейтенанту. Ему еще расти, набираться опыта, — предупредил Степанов.
«Кто-кто, а Сергей Максимыч не даст мне зазнаться, задрать нос», — благодарно подумал Телков.
— Господин Маркизов, мы к вам, так сказать, на экскурсию. Прослышали о вашей коллекции копий и захотели посмотреть, — сказал Степанов.
— Вы мне льстите! — воскликнул Маркизов. — Я ведь свое собрание не афиширую. Да и кому оно интересно?! Копия все равно копия, кто бы ее ни написал…. Что же я вас держу в дверях? Милости просим! Входите! — Он повел сыщиков по коридору, говоря: — На подлинники денег нет, хотя вроде бы издаюсь довольно часто. А живопись люблю, аж сжимается все в душе. Вот и начал собирать копии, на безрыбье, как гласит поговорка, и рак рыба. А теперь не могу остановиться, обуздать страсть. И собираю, собираю… Вы — первые мои экскурсанты. И какие! Кому скажи — не поверят. Мол, фантазирую, как всегда.
«Полнота его позднего происхождения. Так толстеют те, кто резко бросает спорт, — подумал Телков, глядя на пластичные движения тяжеловесного Маркизова. — Может, он вспомнил прошлое и снова начал баловаться на ринге? С такими же, как сам? Тогда это объясняет синяк».
— Юрий Вадимыч, вы когда-нибудь занимались боксом? — спросил Телков, проверяя свои догадки.
— Судьба миловала, отродясь не брал в руки перчатки. Боксерские, разумеется, — весело сказал писатель. — Понимаю, юноша, вас заинтриговал мой фингал. Нет, у него вполне прозаическое происхождение. Днями отключили свет, и я впотьмах наткнулся на угол тумбочки, искал фонарь. В результате обрел два фонаря.