«— Сынок, не паникуй. Несомненно преступник отправился именно в ту точку. Там мы его и найдем.
— Но там он успеет…
— Там он уже никогда не успеет».
От здания суда до стадиона было всего две троллейбусных остановки, и потому участники процесса и публика двинулись туда пешком. К ним присоединились те, кто находился в холлах, на лестнице, и таким образом за судьей потянулась внушительная толпа. По дороге, не разобравшись в чем дело, в шествие вливались люди, недовольные властью.
Войдя на стадион, толпа увидела обвиняемого, о котором кое-кто уже и забыл. Маркизов маячил за дальней кромкой футбольного поля и вел себя для подсудимого совершенно нелепо: приседал, высоко задирал ноги, вращал бедрами и бежал на месте. Но сыщики-то поняли сразу: фантаст готовится к прыжку в параллельный мир!
Заметив суд, Маркизов прервал гимнастические упражнения, послал всем смачный воздушный поцелуй и начал разбег, громко топая и раздувая щеки. Казалось, под его весом дрожит земля. Фантаст повторил те же маневры, что совершали Душкин и Телков, и после второго толчка развернулся на девяносто градусов…
«Сейчас он скроется в параллельный мир, а там ищи его свищи», — уныло подумал Телков.
Но, развернувшись, Маркизов будто врезался в невидимую преграду и рухнул на спину. Однако он тотчас поднялся на ноги, снова разбежался и снова прыгнул и снова очутился на спине. И тут уж к нему в полном составе подоспел суд.
— Уважаемый суд, это я хотел тебе помочь. Доказать, что нет в природе так называемого хода в параллельный мир, — соврал Маркизов, глядя снизу на окруживших его участников судебного процесса.
— Рано вы собрались нежиться, подсудимый! Вставайте! — презрительно скривился прокурор. — Ничего вы не доказали. У вас и не должно получиться. С таким успехом мог бы прыгнуть и слон. Сейчас Телков покажет и вам, и суду, каков он, прыжок в неведомое!.. Начинайте, свидетель!
Телков вопросительно посмотрел на своего шефа.
— Прыгайте, лейтенант, — невозмутимо произнес полковник.
— Ему нельзя! У него… у него болит колено! — отчаянно вмешался Маркизов.
— Вроде все нормально, — сказал Телков, ощупав оба колена.
— Обвиняемый, отойдите в сторону! — потребовал прокурор.
Маркизов будто бы отступил, но когда Телков занял исходную позицию и уже пригнулся, готовый сорваться с места, он в последний момент перешел ему дорогу перед самым носом, прошипев:
— Оступись! Сбейся с шага! Спутай толчковую ногу!
Телков мужественно стиснул зубы и помчался в направлении бывшей ямы.
— Телков, погоди! — донесся из-за спины вопль Маркизова.
Но Телков начал прыжки… Вот он, первый толчок… Вот второй… Разворот и… лейтенант налетел на что-то невидимое, словно резиновое, тугое… Его отбросило назад, он упал на спину, лежал, пытаясь осмыслить происшедшее.
Над ошеломленным стадионом после глухой паузы пронесся гул разочарования. Сквозь него прорвался злорадный голос фантаста:
— А я что говорил?! Надо было слушаться мудрого и честного Маркизова!
— Товарищ полковник, не пойму, что случилось. Я старался изо всех сил, — заоправдывался Телков, нехотя вставая на ноги.
— Все в порядке, лейтенант. Случилось то, что и должно было случиться, — сказал Степанов.
Прокурор настоял еще на двух попытках. Телков добросовестно прыгал, и каждый раз его встречала загадочная и непреодолимая преграда.
Маркизов был оправдан здесь же, в центральном круге футбольного поля. За отсутствием места преступления.
— А виноват в этом я! Прыгни в параллельный мир — и преступник получил бы статью. Но именно сегодня точно заклинило! Ни в дугу! А почему? Как вы думаете, товарищ полковник? Ведь я прыгал, и не раз. И теперь все делал как надо! — с горечью произнес Телков, плетясь к метро рядом с шефом, среди понурых людей, похожих на болельщиков, чья команда проиграла в пух и прах.
— Малыш, ты был на высоте! — по обычаю сдержанно похвалил Степанов. — И если у тебя ничего не вышло, то не по твоей вине. В четырнадцать часов ноль-ноль минут по нашему времени, то есть час назад, параллельный полковник Степанов лично засыпал яму для прыжков отборнейшим черноземом, доставленным твоим двойником из Ботанического сада, затем его взрыхлил и засеял семенами флоксов. Дабы закрыть лазейку для преступников и прочих нечестных людей. Флоксы — любимые цветы его жены. Как и моей, впрочем.