Маркин кивнул и снова посмотрел на исчерканный фломастером листок бумаги. Озадаченно потер подбородок. Внимательно следивший за помощником Натаниэль тотчас спросил:
— Что тебе не нравится?
— По-твоему выходит, что убийца заранее знал, в каком месте окажется Йорам Арад в момент их появления, — он ткнул пальцем в крестик, обозначавший хозяина кафе. — А по-моему, это еще менее вероятно, чем слежка за Шошаном. Откуда они могли знать? Представь себе, что он шагнул не сюда, — Алекс показал, — а вот сюда. И что тогда?
— Убийца ничего заранее не знал, — ответил Натаниэль. — И не собирался гадать. Он все обеспечил сам. А вернее, они, а не он. Их ведь было, по меньшей мере, двое. Один вел мотоцикл, второй стрелял… Вот здесь, — Натаниэль тоже ткнул на крестик с подписью «Арад», — находится телефон. В момент, когда убийцы появились на необходимом для стрельбы месте, Йорам Арад разговаривал по телефону. И я очень сомневаюсь в том, что это было всего лишь совпадением.
8
Натаниэль сидел за угловым столиком в кафе «У Йорама». Перед ним стояла третья за сегодняшнее утро чашка кофе, а пепельница была полна окурков. Кроме него посетителей в кафе не было — скорее всего, из-за раннего времени (10 утра), но сыщику подумалось, что из-за случившейся десять дней назад трагедии.
За стойкой стояла вдова погибшего Йорама Орна Арад, женщина лет тридцати пяти — сорока с преждевременно расплывшимися чертами лица. Обильный грим превращал лицо в маску. Она непрерывно смотрела телевизор, укрепленный на стене. Если бы не выключенный звук, можно было бы подумать, что там идет захватывающий сериал. Розовски поднялся со своего места и подошел к стойке, держа в руке незажженную сигарету:
— Будьте добры, зажигалку.
Госпожа Арад молча бросила на стойку синюю полупрозрачную зажигалку. На коричневой руке сверкнули золотые перстни. Натаниэль заплатил, кинул взгляд на телевизионный экран. Увидел неподвижную заставку учебного канала.
— Примите мои соболезнования, госпожа Орна, — негромко сказал Розовски.
Вдова вздрогнула. Словно очнувшись, удивленно взглянула на него. Подведенные черным глаза казались глубоко запавшими. Она ничего не ответила на слова детектива, настороженно ожидая продолжения.
Натаниэль неловко кашлянул:
— Я… э-э… видите ли, я был должен вашему мужу… Немного, чуть-чуть, но не люблю, знаете ли, долго ходить в должниках, — добавил он, извлекая из кармана бумажник. — Вот… — Он выудил пятидесятишекелевую купюру, протянул ее Орне Арад.
Вместо того чтобы взять деньги, хозяйка кафе пошарила под стойкой, и на свет Божий появилась толстая потрепанная тетрадь.
— Фамилия? — коротко спросила вдова. Голос у нее бы высокий и слегка надтреснутый.
Натаниэль немного растерялся.
— Э-э… Розовски… Но я не думаю, что Йорам записывал, — промямлил он. — Я… то есть он одолжил мне на остановке. — Для убедительности Натаниэль указал на автобусную остановку в двадцати метрах от кафе. Орна Арад посмотрела на остановку, потом на сыщика. Убрала тетрадь.
— Врете, — сказала она вполне равнодушным голосом. — Никогда и никому мой муж не давал денег без записи. Даже мне.
Натаниэль смущенно почесал переносицу.
— Ну, не знаю, — сказал он и виновато улыбнулся. — А мне вот…
— Я вас узнала. — Вдова не слушала его, вновь повернувшись к телевизору. — Вы были в тот день здесь и о чем-то долго толковали с полицейскими. Спрячьте деньги и объясните, что вам нужно. Вы тоже полицейский?
Натаниэль послушался ее совета, с некоторым облегчением спрятал бумажник.
— А вы наблюдательны, — с уважением сказал он. — И с хорошими нервами. Мало кто в такую минуту стал бы обращать внимание на окружающих.
— В какую — такую минуту?
— Все-таки ваш муж был только что застрелен…
— Туда ему и дорога. — Вдова произнесла эту фразу, совершенно не меняя ни интонации, ни выражения лица. — Подлец. Если бы не дети, давно бы плюнула на все и ушла к родителям. Прости мне, боже, такие слова, но есть все-таки справедливость на земле.
Возникла неловкая пауза. Натаниэль не ожидал услышать такой оценки погибшего. Похоже, вместо выражений соболезнования вдову Йорама Арада следовало поздравлять с исполнением желаний.
— И главное, некого винить, — добавила вдова. — Все по собственной суетливости. Вечно опоздать боялся, хватал все, что попадалось под руку: вдруг, не дай бог, другим достанется… Вот и поймал пулю, чтобы другим не досталась. Видно, на небесах решили, что он заслуживает того же, что и этот бандит… — Вдруг она. всхлипнула: — Господи, прости мне мою злость…