Охранник постарался. Наморщил лоб и даже, как показалось Натаниэлю, немного покраснел. Наконец лицо его прояснилось, и он сказал:
— Покажите лицензию.
Вместо того чтобы вспоминать, парень явно изыскивал способы отвязаться от настырного посетителя. Розовски укоризненно покачал головой и продемонстрировал бдительному охраннику запаянную в пластик карточку частного детектива. В руках охранника мгновенно обнаружились ручка и листок бумаги, на котором он с молниеносной быстротой зафиксировал телефонный номер агентства «Натаниэль».
— А зовут как? — требовательно спросил он.
— Ты что, читать не умеешь? Там же написано: «Натаниэль». Натаниэль Розовски.
На лице охранника обозначались откровенное презрение к умственным способностям собеседника.
— Нужно мне ваше имя! — фыркнул он. — Сотрудницу как зовут?
Детектив захохотал. Парень оказался достаточно сообразительным.
— Офра ее зовут, — ответил Натаниэль. — Офра.
Охранник записал и спрятал листок в записную книжку.
— С цветами приходил посыльный, — сообщил он. — Посыльный из магазина. В оранжевом комбинезоне и бейсболке. На комбинезоне написано: «Ган Эден». Еще вопросы есть?
3
Розовски возвращался к себе в паршивом настроении. Первая эмоциональная реакция на ранение Илана уже прошла, и теперь он задавал себе вопрос: стоило ли ему вообще ввязываться в это расследование? Ясно, что конфликт между двумя преступными группировками, контролирующими торговлю наркотиками, проституцию и подпольный игорный бизнес, никоим образом не входил в сферу деятельности его агентства. Во-первых, этими видами преступлений занимались исключительно полиция и служба безопасности. Частному детективу соваться между двумя монстрами значило, как минимум, рисковать лицензией. Частный детектив, по мнению официальных представителей закона, должен был собирать сплетни и слухи (за скромную плату), с тем, чтобы затем помогать ведению бракоразводных процессов. Или ловить мелких воришек. Если же оному частному детективу в ходе сбора информации попадалось что-либо, касающееся более серьезных преступлений, его долгом было добровольно и бесплатно передать информацию доблестным полицейским, в поте лица борющимся с преступниками.
Самое смешное, что Розовски думал точно так же каких-нибудь пять-шесть лет назад, когда сам еще носил голубую рубашку со знаками старшего инспектора полиции. Бытие определяет сознание, старый немецкий еврей-антисемит кое в чем оказывался прав.
Во-вторых, Натаниэль занимался почти исключительно делами, имеющими специфический русский акцент: его клиентами становились обычно представители общины выходцев из бывшего СНГ, каким был и он сам. А конкурирующие банды никакого отношения к последним не имели. Хотя определенный квазиэтнический привкус в их борьбе присутствовал: банду покойного Шошана Дамари составляли почти исключительно «марокканцы» — евреи-выходцы из арабских стран; родители же Гая Римера и его сообщников дома говорили по-польски и по-румынски.
Впрочем, Натаниэль с чистой совестью плюнул бы на оба мешавших делу обстоятельства, как, собственно говоря, поступал регулярно. Если бы не в-третьих: он совершенно не представлял себе, как вести расследование, кого искать и чем вообще заниматься. В отличие от полиции, он мог полагаться лишь на себя и двух помощников — секретаршу Офру и Сашу Маркина, выполняющего функции архивариуса, агента наружного наблюдения, советника, наперсника и бог знает кого еще. Словом, шансов никаких не было.
К тому же никто ему это расследование не заказывал, значит, оплачивать все пришлось бы из собственного кармана, а там давно уже ни черта не водилось.
Почти ни черта.
Вспомнив о деньгах и расходах, Розовски тотчас вспомнил и о том, что задолжал Офре и Маркину за целый месяц и что оба они уже намекали своему начальнику: дескать, неплохо было бы получить хотя бы часть зарплаты. С Натаниэлем немедленно случился приступ глухоты, в последнее время одолевавший частного детектива все чаще. Но что делать, если клиентами его оказывались большей частью люди малоимущие, да и те в последнее время обращались в агентство все реже.
Розовски отогнал машину на единственную относительно свободную стоянку и направился к зданию, в котором располагалось его агентство. У входа он окончательно принял решение не ввязываться в историю с убийством Шошана Дамари.
— Если бы, не дай бог, Илан погиб… — От одного лишь предположения, что стажер мог погибнуть, Розовски закашлялся, а закашлявшись, разозлился.