— Сергей Георгиевич, объясни мне, для чего девицы делают разрезы на платьях или юбчонки до пупа?
— Красота ног…
— Чтобы возбудить в мужчине сексуальные чувства. Чего же потом обижаются?
— Боря, тебя коммунякой не обзывают? Сексуальная свобода — это главный признак демократии.
— Обзывают, а я их матом. Сергей Георгиевич, вчера ездил в одну воинскую часть… На воротах самодельный плакат. Нарисованы две девицы с поднятыми руками, овчарка и слова «Девушки, берегите свою честь!» Как?
— Борьба со свиданиями?
— Свиданиями? Девки ночью лезут через забор в казармы.
В этом деле майор был мне не помощник. Да помощь мне уже не нужна.
Я вынес постановление об освобождении гражданина Малахеева из-под содержания во временном изоляторе.
Последующие два дня у меня было ощущение человека, проглотившего какую-то гадость, и она, эта гадость, внедрилась в мозг цепко, как опухоль. Противоядие я знал: отыскать источник этого чувства, проанализировать — и душа успокоится. Но источник мне был известен: прекращенное дело Ольги Черепановой. Следственная совесть… Я думал о ней каждую свободную, да и не свободную минуту.
Почему потерпевшую бил — очевидно, садизм. Последнее время мы сталкиваемся с ним все чаще.
Оля не звала на помощь. Но девяносто процентов женщин в подобных ситуациях не кричат.
Шли обнявшись. Обнявшись ли, а не прижатая ли сильной мужской рукой, да еще с упертым в бок ножом?
Все объяснимо, кроме фотографии. Нет, черт возьми, ничего тут необъяснимо! Порядочная девушка, не знавшая мужчин, вдруг ведет к себе на квартиру пьяного мужика и отдается ему. Этот куннилингус… И верил я Оле, верил. Значит, не разобрался и отпустил преступника на все четыре стороны?
Но подаренная фотография…
Дверь рванули. Соответственно, мужчина не вошел, а ворвался. На лица у меня плохая память не только из-за высокой степени близорукости, но и по рассеянности. Парадокс: подслеповатый и рассеянный следователь. Но в прокуратуре все эти изъяны отсыхали, как листья в суховей, видимо, за счет нервного напряжения.
Его, нервного напряжения, прибыло, потому что вбежавший мужчина показался мне гудевшим, как трансформаторная будка. Седые волосы взметнулись, пиджак расстегнут, скособоченный галстук болтался маятником… Он буквально шипел, не в силах произнести первых слов. Я попробовал его успокоить:
— Садитесь.
— Выпустили?
Он не сел. Его глаза, такие же, как и у дочки, с каким-то сиреневатым отливом чернильно потемнели. Я признался:
— Выпустил.
— Ольге не поверили?
— Поверил.
— Почему же выпустили?
— Мне нужны доказательства.
— Разве их мало?
— Есть и другие факты, которые ваша дочь не объясняет.
— Какие?
Я вспомнил, что его не допрашивал. Может быть, отец знает то, что скрывает дочь? Я даже вспомнил, как его звать, хотя слышал имя всего один раз:
— Олег Степанович, вы хирург, пожилой человек… Насильник заявил, что Ольга подарила ему свою фотографию, и эту фотографию предъявил. Сказал, что неоднократно приглашался в вашу квартиру и подробно описал мебель. Как вы это объясните?
— Да никак!
— А следователь обязан.
— Кому же вы поверили — вору?
— Вору? — переспросил я.
Мне показалось, что биоволна с вздыбленной шевелюры Черепанова перепорхнула на мои волосы. Вор… Почему же я прилип только к фотографии? Он же вор.
— Олег Степанович, вас когда-нибудь обкрадывали?
— Не петляйте!
— Повторяю, вашу квартиру обкрадывали?
Черепанов сел. Перестал метаться галстук. Прилегла неспокойная прическа. Выдавил он через силу:
— Ну и что?
— Когда обокрали?
— В прошлом году.
— Так, что взяли?
— Деньги, видеомагнитофон и кое-что по мелочи.
— Воров поймали?
— Где там, глухо все. Но какое отношение имеет кража к изнасилованию моей дочери?
— Не сомневаюсь, что квартиру обокрал этот Костя, заодно прихватив фотографию вашей дочери.
Он молчал. Ему требовалось время для переваривания новой информации — это у меня она легла на вспаханное поле раздумий. Я даже улыбался и как бы понуждал улыбнуться и его — дело-то двинулось. Но Черепанов спросил с долей подозрения:
— И что дальше?
— Подниму старые дела по кражам, допрошу Малахеева…
— А потом?
— Сделаю ему с потерпевшей очную ставку…
— Ну?
— Соберу все справки и предъявлю обвинение.