В субботу мой коллега, у которого жена попала в больницу, попросил подежурить вместо него по городу. И хотя эти дежурства для меня острый нож, пришлось согласиться — переживал парень за жену.
Субботние дежурства — с восемнадцати часов субботы до девяти часов воскресенья — особенно беспокойны. С вечера начинаются пьянки с сопутствующими событиями: драками, поножовщиной, изнасилованиями…
Но вопреки моей тревоге вечер шел мирно: телефон не звонил, толстые стены здания ГУВД поглощали уличные шумы. Я даже прочел толстый еженедельник. Газета вроде бы не бульварная, но хотя бы одна мысль царапнула сознание. Такая-то певица родила, у такого-то певца ушла жена, в парадном нашли труп, олигарх вернулся из Франции, главарь мафиозной группировки Мишка Крест женился на топ-модели Веронике… Кому это нужно?
Как это касается миллионов людей, бегущих утром на работу?
Небывальщина — суббота без происшествий. Но я знал, что после полуночи криминал оживится, и поэтому на диван не прилег. Телефон зазвонил в ноль часов тридцать пять минут. Бесцветно-прокуренным голосом дежурный ГУВД оповестил:
— Рябинин, на происшествие.
Не принято спрашивать на какое: следователя прокуратуры на пустяк не вызовут. Я взял следственный портфель, плащ и вышел из здания ГУВД. Дежурная машина уже грела мотор. Из подъезда по одному появились оперативник, судебный медик и эксперт-криминалист. Оперативная бригада сформировалась. Мы поехали. Водитель уже знал куда, и судя по уходящим за машиной кварталам, место происшествия находилось где-то ближе к окраине города.
В дороге мы никогда не говорим о том деле, на которое едем. Так, общий треп. На этот раз речь зашла о субботней драке на стадионе меж болельщиками двух футбольных команд. Я сказал, подходя строго юридически, что у этих болельщиков куча уголовных статей от хулиганства и до сопротивления представителям власти; судмедэксперт за них заступился, уповая на демократию; оперуполномоченный уголовного розыска предложил не привлекать их и не сажать, а отдубасить милицейскими дубинками так, чтобы запомнили на всю жизнь; милиционер-водитель ополчился на родителей, которые кричат по поводу дедовщины в армии и помалкивают, когда их детишки калечат друг друга в драках…
Необъяснимая тоска…
В открытое окно дул предосенний холодный ветер. Необъяснимая тоска наполняла меня, словно надувалась движением воздуха. Нет, не тоска, а необъяснимая тревога, словно впервые ехал на происшествие. Я глянул в окно. Черные тени деревьев перечеркивали дорогу — мы ехали каким-то парком.
— Удельный, — сообщил водитель.
Тревога до сердечной аритмии… Впереди был яркий свет, и теперь углистые тени деревьев пересекали наши лица. Яркий свет оказался фарами трех автомобилей местного отделения милиции. Я вылезал из машины, не в силах вытащить левую ногу — она не слушалась.
Труп лежал на боковой аллее. Меня подвели, мне что-то говорили, мне что-то показывали… Но я ничего не слышал и не видел кроме густых черных волос, плотно закрывающих уши. Ее глаза залиты кровью. Я не удержался от громкого шепота:
— Матильда, ты все-таки вышла в парк…
— Что вы сказали? — спросил судмедэксперт.
— Какие повреждения?
— Убита ударом тупого предмета по голове.
— А вот и тупой предмет, — оперативник показал на круглый камень, испачканный кровью.
Я дежурил, делая все необходимое: фиксировал позу трупа и одежду, размер раны и положение камня, образцы почвы и сломанную ветку… И все это делал под взглядом полуприкрытых глаз Матильды.
— Не изнасилована и не ограблена, — констатировал судмедэксперт. — Скорее всего, упала на камень лобовой частью.
Зачем же ты вышла в парк, Матильда? Не совладала с той силой, которая тебя влекла? Похитила у Андрея ключ? Вылезла в окно? И сама упала на камень лбом?
Местные оперативники облазили кусты и обошли все близлежащие аллеи. Чего они искали? Следы. Но какие следы, если это убийство лежит за гранью реальности? Нет здесь физического убийцы, и камень тут ни при чем, не следователь прокуратуры тут нужен и не оперативная бригада, а колдун очень высокой квалификации…
Что я бормочу?
— Сергей Георгиевич, парк будем прочесывать? — спросил оперативник.
— А зачем?
— Может, он что-нибудь потерял…
— Кто?
— Убийца.
— Капитан, убийцы нет.
— В каком смысле?
— Убийство без убийцы.
— Как без убийцы, когда мы его задержали…