— И… где он?
— В отделении милиции.
Я не сомневался, что они загребли случайного прохожего. Хотят повесить труп на него. Чтобы не было «глухаря». Или же загребли Андрея. Подписав протокол осмотра и оставив направление в морг, через пятнадцать минут я был в отделе милиции…
Высокий парень в адидасовском спортивном костюме растерянно сидел в полукружье оперов. Меня оставили с ним наедине для официального допроса. Двадцать два года, студент, живет рядом с Удельным парком. Держится с достоинством, но глаза тревожны.
— Что вы делали ночью в парке?
— Бегаю ежедневно перед сном.
И в знак доказательства он пошевелил длинными ногами в кроссовках. Мне было не до психологии.
— Как вы ее убили?
Я ждал взрыва, потому что даже самый отпетый урка не любит и не отвечает на вопрос, так грубо бьющий по совести. Но он начал говорить:
— Бегу как всегда по восточной аллее. Из зарослей, из самой гущи… Я подумал, что мальчишка… Женщина. Вы не поверите, что она сказала…
— Что?
— Говорит, ты ищешь меня — так начинай. Я отшатнулся… Пьяная, что ли? А она требует!
— Чего?
— Убить ее! Говорит, что меня якобы для этого в парк и послали. Вырываюсь, а она держит. Тогда я отшвырнул ее и побежал. Вот и все. Подхожу к дому, меня догоняет милиция. Какая-то чепуха…
— Подождите. Отшвырнули, и что?
— Она упала. Да я и не оборачивался.
— Ну и что с женщиной-то?
— Откуда я знаю? Теперь психов бродит больше, чем людей.
Он ждал других вопросов, а у меня их не было. История с Матильдой, к которой я относился с иронией, обернулась смертью. Или преступлением? Но глаза парня выражали недоумение, как, видимо, и мои. И я спросил уже в третий раз:
— Она просила убить ее?
— Не просила, а требовала.
— И как вы это объясните?
— Шизофреничка! Чем еще можно объяснить…
Подозреваемого, вернее, свидетеля, я отпустил. Удельный парк — не мой район, и не мне этим делом заниматься. Других происшествий ночью не произошло. И в десять утра дежурство я сдал и поехал домой спать.
Но не доехал.
Жизнь меня научила начатые дела доделывать, следственная работа научила тайны разгадывать. Мещанами я считаю прежде всего людей нелюбопытных. Они не интересуются, что было до них, что будет после них, да и что происходит при них. Хорош был бы я следователь, отказавшись узнать тайну…
Я заехал в свою районную прокуратуру и взял адрес бывшей жены Андрея, Валентины Луневой. И поехал к ней уверенный, что эта Лунева — истинная ведьма…
Дверь открыла высокая старая женщина. Или стареющая? Есть стройность, видна молодая душа, кокетство проскальзывает… Но кожа выбелена кремом, волосы блестят от свежей краски, да кокетство испуганное.
— Мне нужна гражданка Лунева.
— Я.
С чего начать? Начал по-киношному, предъявив удостоверение. Она пропустила меня в квартиру, предложила сесть, села сама и тревожно спросила:
— Что-нибудь с Игорем?
— Нет-нет, — торопливо успокоил я. — А он где?
— В школе.
— Игорь — сын Андрея?
— Да, мой внук.
И только тут я увидел, что ей далеко за пятьдесят. Мать колдуньи. Говорят, ворожеи и всякие ведьмы живут долго и сохраняют молодость.
— Мне нужна ваша дочь.
— Какая дочь? — Ее глаза блеснули подозрительно.
— Валентина Лунева.
— А вы правда следователь?
— Я же показал удостоверение…
Ее лицо старело на глазах: так в фантастических фильмах из молодых делают старух. Кожа стала серой, как выгоревшая на солнце бумага. Мне показалось — конечно, показалось, — что мгновенно побелели брови, превратив ее в седую пророческую жрицу.
— Моя дочь Валентина умерла.
— Как… умерла?
— Рак горла, долго болела…
— И когда умерла?..
— Несколько месяцев назад, в тот день, когда от нее ушел Андрей. Не вынесла…
Я не помнил, что сказал матери, да и не помнил, как ушел. До самого дома, через полгорода, брел заплетающимся шагом и смотрел на людей бессонным взглядом. А воспаленный мозг…
Значит, не было никакой колдуньи? Не было никакого колдовства? Что же мучило Матильду? Кто послал Андрея на красный свет под грузовик? В конце концов, кто же Матильду убил? Ведь не тот же бегун, не знавший ее и никогда не видевший?
Ничем не объяснишь, кроме вселенного хаоса. Частицы и планеты, элементы и звезды, температуры и скорости… И тьма законов материи, переплетенных, как говоры восточных базаров. Кажется, у физиков есть постулат: то, что может совпасть, рано или поздно совпадет. Если так, то совпасть может все, а значит, и все на свете может произойти. Не есть ли история с Матильдой невероятно плотный клубок совпадений?