— Неужели другого выхода не было⁈ — От моего прямого вопроса опешила даже Николь, не говоря уже о дочери профессора.
София захлопала глазами, отчего мне показалось, что она отбила морзянку своим бирюзовым глазом:
— Прошу уточнения запроса. В твоем вопросе слишком много переменных.
Я с шумом выпустил воздух через нос, подумав, что девушка специально ответила вопросом, дабы лучше подобрать слова к ответу:
— Неужели нельзя было защитить меня как-то иначе и не подставлять под пули Вольдемара⁈
София с опаской посмотрела на сидевшую рядом Николь, которая сжала кулаки, а затем вперилась в меня своим светящимся глазом:
— Этот вариант имел семьдесят восемь процентов на успех, а вариант, что стрелки «Уроборос» попросту промажут, составлял всего лишь один процент. — Бесстрастно произнесла дочь профессора.
— А другие двадцать один процент — на что? — Нахмурив идеальные брови, спросила Николь.
Соня на секунду посмотрела на нее так, словно ребенок спросил у нее «почему вода мокрая»:
— Шесть процентов — на то, что броня костюма Вольдемара не выдержит и Рэма так же ранят. Три процента — на то, что я смогу самолично выбраться из подземелья, если все пойдет наперекосяк. И двенадцать процентов, — девушка сделала паузу и повернулась обратно ко мне, — двенадцать процентов на то, что мне удастся быстро взломать твой костюм и заставить тебя отпрыгнуть в сторону.
Я нахмурился, почесав подбородок, который успел зарасти щетиной:
— Отчего такой маленький процент взлома моего костюма?
— Из-за этого! — Она постучала пальцем по своему виску, отчего я не сразу догадался, что она имеет в виду микроволновый уловитель. — Технологии «ИнтерРоб» не слишком хорошо поддаются управлению «операторов». Вдобавок вы с Вольдемаром хорошо постарались, когда создавали новый язык для программы твоего костюма. Мне никогда не доводилось видеть ничего подобного, — она пожала плечами, — прочитать этот язык можно сравнить с попыткой поймать и спрятать в ладонях солнечный луч. Трудная, но выполнимая задача, если знать, как обойти.
На моем лице заиграли желваки; в голове проносились тысячи мыслей, которые, по всей видимости, отразились на выражении моего лица. Николь чутко заметила перемену в моем настроении и мулатка едва слышно произнесла:
— Рэм, я думаю, нам пора подытожить всю случившуюся ситуацию. Я считаю, что София поступила правильно. Если в той ситуации, когда на вас напали, действительно не было других вариантов спасти тебе жизнь, то она сделала все верно. Может, ты упираешься, потому что совесть тебе этого не позволяет, но ты и сам знаешь, что София поступила так, как поступил бы ты сам, если бы находился в ее положении.
К тому же, Вольдемар поступил бы точно так же, и с этим ты точно не поспоришь. Просто разница в том, что наш герой сам бы не успел среагировать, только и всего, — тихий голос Николь, казалось, заполнял все пространство вокруг и звучал в голове моими собственными мыслями, которых я не хотел слышать, потому что это была правда.
Я закрыл глаза и увидел улыбающееся лицо Вольдемара; вспомнил его приколы, страсть к ретро-поп-культуре и уникальную способность раскладывать язык «Таро» так, чтобы алгоритмы начинали жить самостоятельно в строгом мире информационного хаоса.
Однако в голове прозвучала и «случайно» оброненная фраза подполковника. Я вдруг подумал о том, что почивший глава третьего рубежа, наш решительный Выживальщик, который был единственным из мужиков в гаражах, кто первым поддержал мою инициативу с генераторами, кто не побоялся осадить зарвавшегося гопника, не сильно-то и обрадуется тому, что его друг — целый председатель Цитадели, от решений которого зависят жизни и других его друзей, — вместо решительных действий занимается рефлексией и самобичеванием.
Я взял в руки карандаш, пододвинул лист бумаги и машинально стал искать кнопку кофеварки, но с сожалением осознал, что ее нет рядом:
— Ты права, дорогая. Вольдемар бы точно прикрыл мне спину, даже если бы шансы на успех этого действия исчислялись тысячными. Ладно, будем горевать потом. Сейчас нужно поработать. — Я посмотрел на мулатку, а затем на стоявшую рядом пустую кружку.
Николь коротко улыбнулась и без лишних слов встала с места, подошла вплотную, чмокнула в лоб и, забрав кружку, направилась к выходу, сказав перед самой дверью:
— Напишешь, тогда когда принести кофе, — уходя, прокортавила она.
Я молча и с улыбкой кивнул девушке, поймав на себе удивленный взгляд Софии. Дочь профессора несколько раз моргнула от удивления, затем дождалась, пока мулатка отойдет от нас на достаточное расстояние, после чего с серьезным лицом спросила: