— Вы мысли друг друга читать умеете?
Я хмыкнул:
— Нет, не умеем. С чего ты так решила?
София застенчиво отвела взгляд в сторону:
— Эта девушка — Николь — поняла, чего ты хочешь, без слов. Вот я и решила, что вы читаете мысли друг друга.
Я пододвинул ближе чистый лист бумаги и провел над ним хаотичный взмах карандашом:
— Сейчас ты на живом примере увидела, что такое абсолютное доверие. Такое доверие, какого у нас с тобой быть не может.
София нахмурилась даже сильнее меня и, казалось, была опечалена этой фразой:
— Почему между нами не может быть доверия?
Я сделал очередной взмах:
— Во-первых — я с тобой толком и не знаком. Я не знаю, кто ты или что ты на самом деле. На чьей ты стороне, какая у тебя история и так далее. Во-вторых — прости, но при всей логике твоего поступка мне трудно довериться тому, кто может так хладнокровно распорядиться чужой жизнью.
В воздухе снова повисла пауза, нарушать которую мне не хотелось, так как возможно впервые почувствовал лукавство в собственных словах. Но я списал это на еще острую боль от утраты товарища.
София слегка улыбнулась, посмотрев на монитор, куда транслировалось изображение с камер видеонаблюдения:
— Скажи, Рэм, ты доверяешь этим людям?
— Думаю, что могу доверять, — настороженно ответил я, осознав, что попал в собственную логическую ловушку, которой тут же воспользовалась девушка.
— А эти люди доверяют тебе? — Ее голос прозвучал столь бесстрастно, что у меня не возникло мысли о том, что она хочет меня подловить, однако у меня сложилось явное ощущение, что я играю в шахматную партию, в которой я сделал неверный ход и теперь вынужден доигрывать наперед зная, на чем именно прокололся.
Вздохнув, я так же посмотрел на монитор и увидел, как сменялся караул на точках патрулирования, как сонные девчонки подготавливали снаряжение и заряжали патроны в рожки, чтобы утром мы продолжили захват завода:
— Надеюсь, что доверяют. Почему ты об этом меня спрашиваешь? — поинтересовался я, надеясь что дочь профессора не исполнит «гамбит».
София отвлеклась от монитора, посмотрела на меня и я понял, что сейчас она поставит мне мат:
— Но ты же ведь хладнокровно распоряжаешься их жизнями, разве нет? — Она пожала плечами. — Одних ты отправляешь в разведку навстречу неизвестности, других ведешь в прямой бой, а четвертых — в тыл.
Все эти люди знают о том, что ты по факту решаешь их судьбу, и, что самое главное, ты сам прекрасно знаешь об этом. — Девушка сделала паузу, словно давая мне время верно понять ее слова. — И большинство этих людей подобное положение устраивает. Несмотря на то что, повторюсь, ты хладнокровно распоряжаешься их жизнями, между вами есть доверие, — она указала на монитор, — я вижу твой логический подход и расчетливость в управлении людьми. Из чего я могу сделать вывод, что ты руководствуешься большой целью, нежели обычное выживание. С такими взглядами на жизнь я уверена на восемьдесят три целых шесть десятых процента, что уже в ближайшее время, несмотря на горечь утраты товарища, мы сможем начать доверять друг другу.
Я хмыкнул от такого оптимистичного прогноза девушки, и задал свой вопрос словно пытаясь показать ей протест против холодной логики:
— А если ты ошибаешься⁈
София вернула мне грустную улыбку и тихо ответила:
— Тогда просто знай, что я доверяю тебе на все сто процентов. Думаю этого нам вполне хватит. Если спросишь почему, то я отвечу, что ты уже дважды спас мою жизнь! Мой отец сделал для меня меньше. И то, по сути он помог через тебя.
Мои брови удивленно приподнялись вверх:
— Дважды?
Девушка печально кивнула:
— Первый раз ты спас меня, решив вызволить из подземной лаборатории «Кормильца». Второй раз — когда оставил в тайне от своих граждан детали гибели Вольдемара, — София замолчала.
Я заметил, как ее кулачки с силой сжали край халата, однако ни один мускул на лице не дрогнул. Было заметно, что девушка прилагает массу усилий, чтобы контролировать свои эмоции. Мне захотелось сжалиться над ней, но все, на что я решился, — это перевести разговор на другую тему.
— Думаю, нам стоит получше познакомиться. Расскажи о себе, — я удобнее на столе чистый лист бумаги, сделав вид, что хочу делать записи.
Девушка с интересом проследила за моим жестом; я заметил, как она немного напряглась, но по выражению лица было заметно, что она рада уходу от тяжелой темы неудачного бегства из подземной лаборатории: