Слегка отклонившись назад, я увидел, как сидевшая на ящиках София поджала руками ноги, тогда как пустой костюм Вольдемара был развернут ко мне передом. Все в застывшем железе говорило о том, что этот голем готов сорваться с места по первому же мысленному приказу и броситься защищать мою персону. Я едва заметно покачал головой из стороны в сторону, давая всем видом понять Софии, что пока ей не следует проявлять свои «таланты» на всеобщее обозрение, особенно когда я сейчас имею дело с незнакомыми людьми.
Переведя взгляд обратно, я с удивлением обратил внимание на то, что мужик как ни в чем не бывало застыл в своей позе, не опустив руки и не сделав шаг назад. Даже несмотря на направленное в его сторону оружие, он продолжал улыбаться, демонстрируя свою белоснежную улыбку, выделявшуюся на его смуглом лице.
— Имя мое Захария, можно Харитон.
— Рэм, — кратко ответил я, пожав крепкую, мозолистую ладонь.
— Знаем, знаем, — Захария улыбнулся еще шире, однако я почувствовал, как он еще крепче сжал мою руку.
Безразличное выражение на моем лице сменилось легким интересом. Я не спасовал и так же с силой сдавил ладонь Захария:
— Вот как и откуда вы меня знаете? — моя бровь с удивлением поползла вверх, когда мужик в казачьей папахе сдавил еще сильнее.
— Оно ж известно! В нашей сечи ты самый популярный блогер! — с ярко выраженным гэканьем произнес мужчина. — Но я лично тебя запомнил как самого первого расхитителя городских музеев! — он кивнул своей кудрявой головой вбок. — Вижу, твои парни тоже следуют примеру своего атамана, раз из нашего добра оставили только папахи, но и на том спасибо, — Захария всем видом пытался показать, что сейчас шутит, непринужденно кивнув в сторону нескольких ребят из третьего рубежа, державших в руках их ружья и казачьи шашки. — Благо у этих хлопцев не такая хватка, как у тебя, а то вообще голышом бы стояли сейчас. — он громко рассмеялся, явно ожидая, что я пойму его плоскую шутку.
Однако моя планка не просто опустилась, она рухнула:
— Че, нах⁈ — Захарий явно напал не на того, так как я не был фанатом уж слишком примитивного юмора, особенно в свою сторону, и уж тем более меня всегда бесило, когда собирались испытать мою силу. Я перестал сдерживаться и сдавил со всей силы. — Ты пришел ко мне и вместо уважения или нормального приветствия решил шутки шутить и вором меня называть⁈
Сложно перебороть в силе хвата того, кому руки заменяют еще и ноги. До ушей донесся хруст костяшек крепкой ладони мужика, напомнивший мне хруст моих любимых грецких орехов.
Мужик искривился от боли и упал на одно колено. С боков послышались крики воинов из третьего: «На землю, млять!», «Мордой в пол, сука!», «Вам пизда!». Однако воинственные вопли меня не волновали. Сквозь закипающий гнев я все же расслышал характерный шелест сервоприводов.
Кончики моих пальцев уже коснулись большого пальца, однако я и не думал ослаблять хват. Посмотрев поверх его головы, я увидел, что вся дюжина пришлых мужиков уже мирно лежит и пыхтит в сырой асфальт.
— Шутка, шутка, атаман, я пошутил! — улыбка наконец испарилась с его лица, мужик скривился от боли. — Не гневайся, я лишь хотел испытать твою крепость!
— Испытал⁈ — я сделал глубокий вдох. — Херовое начало знакомства, Захария, — уже спокойно произнес я. — В нашей цитадели слова имеют значение и вес. Никто не занимается пустословием, особенно когда время играет против нас. — я наконец расслабил хват и почувствовал, как кровь снова хлынула в мои побелевшие пальцы.
Что случилось с рукой Захарии, можно было прочесть по его довольному и одновременно сморщенному лицу:
— Твоя правда, твоя… но так у нас заведено. Мне приходится подначивать людей, чтобы даже по рукопожатию понять, с кем имею дело, — он затряс явно болевшей кистью. — Видишь ли, я в нашей сечи отвечаю за безопасность. Когда мы встречаем новых выживших, я всегда первым общаюсь с их лидером, дабы понять: добр человек али злой. Ни разу не ошибся, так что люди мои спокойны, если я первым иду узнавать, с кем нам предстоит иметь дело. И стоит ли вообще.
— А твоих людей уже успокоили, — я кивнул за спину мужика. Захария вздохнул, было заметно, что он точно не в восторге от того, что у меня, как и у воинов из третьего, нет желания воспринимать юмор чужаков. — И чем дольше ты будешь скрывать причину вашего прибытия, тем дольше они проваляются на асфальте. — он обернулся назад и увидел уткнувшиеся в затылки стволы.