Миг осознания стал столь же ослепителен в его ночном зрении, как и ночной поселок за дверью балкона, на котором Филин уже сидел с готовой к выстрелу «ласточкой». Перед ним в виде быстро приближающейся по темному небу точки предстала вертушка.
— Вертолет⁈ — произнес Филипп, удивившись тому, как чуждо прозвучал его голос в вязкой тишине особняка.
Вертушка с выключенными габаритными фонарями разрезала морозный воздух, низко прижавшись к земле, что сразу же выдавало профессионализм пилота. Филин прильнул к оптике и замер.
Это был тот самый вертолет, на котором улетела Таня и Павел Петрович! Солдат сразу же узнал его по врезавшемуся в память бортовому номеру. Он немного нахмурился, когда увидел новую деталь в военной раскраске, какой не было в прошлый раз. Сейчас на днище, где раньше была пятиконечная звезда, теперь красовался новый символ. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы разглядеть на корпусе вертолета изображение антенны, которая испускает радиоволны в форме шестерен.
Сердце солдата забилось чаще. Рука сама стала искать бутылку коньяка. Не обнаружив свой элексир, скрашивавший его одиночество, Филин вошел обратно в спальню. Возле тумбочки на полу стояла полупустая бутыль, к которой он смачно приложился.
Пока он жадно уничтожал остатки коньяка, гул за окном стремительно нарастал. И вот Филипп уже мог почувствовать, как дрожат стекла, как колышется тяжелая портьера и как зараженные поселка приветствуют летающую машину своими воплями, которые так бесили солдата.
Допив все без остатка, он почувствовал, как алкоголь почти мгновенно ударил в голову. Измененный заботливыми руками хирургов обмен веществ в секунду разогнал горячую кровь по венам, отчего Филин почувствовал покалывание на кончиках пальцев.
Пошатываясь на ватных ногах, солдат вышел на балкон. В затуманенном разуме всплыл образ белокурой, храброй девушки, машущей ему рукой из взлетающего вертолета. Того самого вертолета, который прямо сейчас стремительно проносился над невысокими крышами коттеджного поселка. Зарычав, как зараженные за стеной, Филипп вскинул «ласточку». Опьянение немного сказывалось на скорости реакции, но он прекрасно знал, что даже в таком состоянии она кратно превосходила реакцию обычного человека. Он, закрыв глаза и полагаясь лишь на восприимчивый слух, навел винтовку на пролетающий над головой вертолет.
Палец сам опустился на спусковой крючок. Ладонь вспотела. Филин открыл глаза. Монохромная темнота ночи предстала перед ним переливающейся игрой света и тени с их бесконечным сражением и балансом. Он поднял взгляд и увидел в сером море небосвода плывущий носом вниз борт. Прицел сам навелся на траекторию будущего места, где должна будет оказаться вертушка. Вдохнув холодный воздух, Филин сделал примерную правку на ветер. Через мгновение, когда солдат уже был готов сделать выстрел, вертолет внезапно, без каких бы то ни было причин изменил курс, продолжив полет к городу, но гораздо по более широкой дуге, словно чего-то или кого-то испугался. Подобное отклонение сперва позабавило бойца.
Но уже в следующий миг испуг пилота будто передался ему самому. Филин буквально кожей ощутил тот неизвестный страх, заставивший опытного человека отклониться от изначального курса и увести вертушку в сторону. Однако чувство нависшей угрозы росло в геометрической прогрессии. Зарычав от злости, Филипп опустил оружие, осознав, что никогда не сможет сделать этот выстрел, как сильно бы он ни злился на отвергнувшую его Таню. Жизнь одной ёбаной блондинки не стоит того, чтобы из мести и злобы на девушку губить явно опытного вояку за штурвалом.
Опустив «ласточку», Филин стиснул зубы. То, что он вначале воспринял как причудливую игру света и тени на ночных улицах коттеджного поселка, на самом деле оказалась живая волна зараженных, затопившая телами зомби практически каждый квадратный метр.
В этот момент он поймал себя на мысли, что гнетущее чувство опасности никуда не делось. Напротив, оно только усилилось. Это было похоже на холодный озноб вдоль позвоночника с ощущением буравящего взгляда. Солдат замер, осознав, что не спешит оборачиваться, ведь если он это сделает, то встретится со своим страхом прямо глаза в глаза. Большой палец машинально прошелся по белым нашивкам на ремне, а давящий ужас продолжал расти, постепенно, прямо как в детстве, когда в темноте ночи ты начинаешь сперва идти, затем бежать трусцой, после чего ты срываешься в галоп, а огромное нечто позади буквально наступает тебе на пятки, толкая вперед.
Всплеск адреналина. Стук сердца. В горле запершило. Стук сердца. Трескучий звук из спальни.