Живая лавина дрогнула, как если бы в воду бросили раскаленный докрасна уголь. Воронки кратеров рождались в кровавых фонтанах стонущей земли. Огненный барьер стал рассекать орду подобно волнорезу. Каждый залп выкашивал сотни, превращая в месиво прущие человеческие тела, охваченные злой волей Зеленого бешенства.
Однако, несмотря на ужасающую рану, сильный удар все же был нанесен по телу гидры. Разрыв в рядах орды заполнялся мгновенно; всей огневой мощи целого полка хватило лишь на то, чтобы черная река лишь слегка замедлила свое течение, обтекая горящие воронки и едва заметно отклоняясь от изначального курса.
Тогда в бой вступил третий козырь. Последний аргумент, какой могли противопоставить сражавшиеся без опознавательных знаков. Сотни мелких, похожих на искры вспышек расцвели внутри клина.
— Минометы… — донесся комментарий подполковника.
На движущуюся орду опустился заградительный залп, и орда буквально утонула в облаках густого, едкого дыма. Черные клубы неторопливо и неотвратимо расползлись по полю, собирая свою жатву. А меж тем короткие вспышки внутри клина продолжали искрить подобно бенгальским огням.
Пальба завершилась внезапно. Было видно, как самоходные артиллерийские машины быстро ретировались с поля боя, отходя в сторону. За ними показались машины с пулеметами.
— Кричалки включили, млять, — делая какие-то свои выводы, прокомментировал подполковник.
Бойцы без опознавательных знаков работали с хладнокровной, почти машинной эффективностью, но даже и этот ужасный по своей эффективности против орды химический заслон стал последним «пшиком» того самого раскаленного угля стремительно тонувшего в воде. Все потуги остановить сотни тысяч зараженных были изначально бессмысленными. И тогда мне стала ясна их тактика. Она заключалась не в том, чтобы уничтожить всех зараженных — это было просто невозможно и столь же ясно, как наступающий день со своими бледными лучами зимнего солнца.
Весь этот «фейерверк» был нужен лишь для того, чтобы устроить как можно больше шума и отвлечь столько зомби, сколько получится. Мелкая модификация походной артиллерии продолжала бить по флангам и тылам, сбивая строй, но все их залпы были похожи на горсть щебня, брошенную в вязкое болото. Мобильные группы врезались в авангард острыми клиньями, подобно псам кусая боковые части орды, но их потуги на фоне движущейся лавины были еще более смешными и напоминали борзых собак, которые только и могут, что лаять на огромного, загоняемого медведя.
С высоты могло показаться, что даже этих действий хватает для идеального отвлечения. Громадная, основная часть черной реки — десятки тысяч тел — под напором взрывов, под ревом мобильных групп, под заграждающим химическим туманом начала поворачивать. Медленно, неохотно, как гигантский слизень, но поворачивать. Она потекла в сторону от спальных районов города, увлекаемая стальными «гончими» бойцов без опознавательных знаков.
— Почти, — прошипел я, сжав кулаки и поймав себя на мысли, что в какой-то момент начинаю болеть за воинов без опознавательных знаков. Однако сообщение «Рэкса» который предупредил нас о том, что на символике солдат имеется характерный символ Уроборос, заставило мое внимание вновь сосредоточиться на действиях бойцов, чтобы разгадать их изначальный замысел и попытаться понять, зачем они помогают нашему городу.
Повернувшись к монитору, я увидел, что орда была слишком велика, слишком неоднородна. На южном фланге, там, где поля сходились с пригородными огородами и дачными поселками, давление мобильных групп ослабло. Артиллерия не могла бить слишком близко к первым домам. Фугасный залп смолк, и черные химические клубы стали рассеиваться прям рядом с дачами. И этот слабый участок фронта стал роковым.
Как гнойник, прорвавшийся сквозь тонкую кожу, в город хлынул поток зараженных. Не такой огромный, как основной, но все равно — тысячи. Они не повернули, не отвлеклись, словно бы у них с самого начала была какая-то тактика и они ее придерживались. Бешеные ломанулись прямо вперед, растворяясь в узких улочках частного сектора, рассеиваясь по дачным участкам на самой северной окраине Краснодара. Это были не строем идущие массы, а бесформенная, яростная лавина, накатывающая на первые кирпичные дома, на гаражи, на магазинчики.
Дальше случилось то, на что моя холодная логика не могла расчитывать. Целая рота бойцов на БТРах рванулась наперерез, выдвигаясь с восточного фланга. Они открыли шквальный огонь. Крупнокалиберные пулеметы скосили первые ряды прорвавшихся зомби, быстро создавая из тел временный вал. Гранатометчики, стоя на броне, запускали РПГ и РШГ в гущу, пытаясь создать зону сплошного поражения. Каждый взрыв вырывал клубок окровавленных конечностей и разлетающихся частей тел. Над позицией роты тут же повисло облако пороховых газов и гари.