— Если вы меня слышите, вы и есть сопротивление… — озвучил я вслух свои последние мысли и по совместительству конец радиосообщения, которое передала мне Танюшка. Звучная цитата из фильма эхом отразилась от железных стен вагона. — Так сказал этот «Рэкс» в конце своего сообщения на открытой волне. Мы не знаем, можно ли ему доверять до конца, но в одном я убежден наверняка — сейчас возможность выжить зависит только от нас, и никто нам не поможет: ни крыло организации, которое по непонятным причинам решило отвлечь часть орды от города, ни казаки, которые, неизвестно, смогут ли добраться до нас или же нет, ни этот самый Рэкс, выручивший нас на перекрестке.
Ника негромко усмехнулась; ее задорный голос ярко контрастировал с мрачной атмосферой, витавшей в воздухе, из-за чего все обратили внимание на мулатку в теплой кофте с капюшоном:
— Рэкс, у меня так овчарку звали. — Непринужденная, может, даже глупая и неуместная шутка в исполнении Ники заставила всех рассмеяться и на секунду забыть о нависшей угрозе и дать такой необходимый миг для того, чтобы расслабиться.
Я обратил внимание, что серьезным остался только подполковник. Когда все успокоились, он потухшим голосом пояснил:
— Рэкс — это не просто кличка. В прошлой войне это, можно сказать, было званием среди простых солдат, разумеется, па потому еще ценнее, на. РЭКС — это Разведчик Экстра Класса. Если у этого Александра такой позывной, то он либо опытный военный, либо мудак, который понахватался словечек, чтоб показаться круче, млять. И то и другое для нас может быть опасным, на. В любом случае я согласен с ним в том, что не стоит доверять организации, даже если они вдруг решили помочь городу и отвести орду в сторону.
Николь поправила прядь кудрявых волос, постоянно рвущуюся из плена капюшона:
— А я вот что подумала. Рэм же сам говорил, что внутри Уроборос раскол, верно? — глава обеспечения посмотрела на остальных, словно уточняя эту информацию. — Так может, быть это крыло, или как они себя там называют, хочет помочь выжившим людям в городе? — Девушка повернулась ко мне и улыбнулась самой теплой улыбкой, словно желая этим жестом вселить в меня хоть чуточку надежды.
Мое же лицо не изменилось, подобно стальным стенкам вагона, в котором мы сейчас находились; оно продолжило быть непроницаемым и холодным, отчего мулатка сразу же поняла, что ляпнула глупость.
— Ересь! — тут же возразил ей Аз. — Если бы хотели помочь, то отвлекли бы орду задолго до того, как она подошла настолько близко к городу. — Глава разведчиков поправил амуницию, словно готовясь к вылазке. — Может, среди них и есть сочувствующие простым людям, как та рота на БТРах, — Азъ указал на опустевший костюм Вольдемара, висевший в самом углу на верстаке, возле которого сейчас возился Немой электрик, обслуживавший Витязя. — Но, лично для меня, теперь каждый из организации является врагом.
Эльвира перекинула стройную ногу на ногу и, стараясь не показывать своих переживаний по утрате одного из наших, отстраненно произнесла:
— Мне вообще похеру, на чьей они стороне, помогали они городу или не помогали, сейчас это не имеет никакого значения! Какая, нахер, разница, движется ли на нас несколько тысяч бешеных или сотни тысяч бешеных, — девушка скептически хмыкнула, — в каждом из этих случаев нас размажут о баррикады и сожрут. Если нет, так возьмут измором. — Она взмахнула кисточкой косы в сторону ангара, где прежде находились заточенные бедолаги, которым мы поневоле пришли на выручку. — Если нас не затопчут сразу, то когда обрежут возможность пополнять провизию, мы через пару недель будем похожи на этих.
Николь тяжело вздохнула, кивнув пышной шевелюрой, что все-таки вырвалась из-под капюшона толстовки:
— Тут я с тобой согласна, подруга. Нужно что-то делать, вот только…
Ее невысказанная фраза вместе с паром изо рта буквально повисла в ночном воздухе. Ребята разом замолчали; мимолетная разрядка, состоящая из глупой шутки, размышлений о прошлом и будущем, подобно тому самому пару, тут же растворилась. Никто не решался озвучивать главный и такой очевидный вопрос, ответ на который шел в совокупности с полной ответственностью за судьбу всей нашей цитадели. «А что именно нужно делать⁈».
Несмотря на холод, мои руки все равно покрылись испариной от волнения. Неосознанно моя ладонь на рефлексах потянулась к тому, что столько лет помогало мне отгородиться от проблем внешнего мира и одновременно с этим всегда быть с ним на связи, то, что стало для меня кривым отражением реальности, где я в разрешении четыре на три мог структурировать практически любую проблему и изложить ее в своей непринужденной манере. Однако для данного ритуала мне необходимо было немного времени и при этом остаться одному, что в текущей ситуации является роскошью…