«микрочастицы компьютерной сажи…»
микрочастицы компьютерной сажи,пачкающей лицо —главное, что обо всем расскажет,если в конце концовв новом столетье решим присниться,выпрыгнуть из ларца,продемонстрировать кровь на лицахдемонам без лица
«Это новая песня на старый лад…»
Это новая песня на старый лад,на зубок ее брали и там, и тут:из живущих каждый не виноват,виноватые вниз головой цветут.
Они камни колышут на площадях,иногда приснятся, как зимний лес,где деревья черные все в гвоздях(но иных не встретишь ни там, ни здесь).
Они тоже хотели из общих золвыбрать меньшее, стать серебром планет…Опустили сердце в густой рассол,позабыли на девяносто лет.
Из старой тетради
Землю увидеть во сне, ты сказала, дурная примета.Для посвященных – предвестье тяжелого года,как урожай огурцов, как злодейка-комета,хвост перед каждым задравшая не без дохода.
Я возражу, ибо что нам, астралопитекам,в этом случайном стеченье чужих обстоятельств!Ради забавы представишь себя человеком —сразу навалится груз долговых обязательств.
Трудно лететь, трудно плыть под холодной водою,трудно раскрашивать мир в надлежащие краски.Там, где погасло твое и мое золотое,трудно представить глаза без тяжелой повязки.
«Весь вечер пой, все утро пой…»
Весь вечер пой, все утро пойА после замолчиИ снова выгнется дугойДорога в Урумчи
И 95-й годАлмазный порошокПрисядет рядом и нальетУже на посошок.
Горит Восток, плывет челнокПо золотым волнамПока короткий эпилогЯнварь читает нам
Ночной троллейбус № 20
В сторону Серебряного Бора(как темна листва его густая!)по волнам ночного разговорадвижемся, почти что засыпая.День был жарок, полночь – неизбежна,за окном то смерть, то бакалея.Приближаясь к линии прибрежнойзамирает старая аллея.И уже невидимы ансамблиновых зданий, слепленных по-птичьи.Созданный единым взмахом сабли,крепкий берег ждет своей добычи.Надо стать прозрачней, неприметнейстеклышка троллейбусной теплицы,чтоб исчезнуть с девяностолетней,так и недописанной страницы!
«Вагон остроносых турецких ботинок…»
Вагон остроносых турецких ботинок,Корейских носков три контейнерных блока…В аду зажигают огни вечеринок.Звезда моя жизнь, хороша и жестока!Шуруй, Polaroid, покуда сам воздухНе стал черно-белым, как яд или водка.Теперь все подряд разбираются в звездах,Но тайну хранит – полинявшая фотка,Где через размытый значок мерседесаА может, прицел, проступает такое,Что видеть подробней мешает завеса(Опущена чьей-то умелой рукою).
«Вторнику много надо…»
Вторнику много надо:он чемпион всего,сам себе крест, ограда,дилер и вещество.Я же заброшен в среду.По острию ножадымным поездом еду.Стало быть, заряжай!Ставлю кассету громав каменный пулемет.Скоро мы будем дома —вечности не пройдет.
Декабрьская песня
Усидишь ли дома по ночам,где лишь телевизор у виска,если солнца неживой кочанзасолила на зиму тоска?Выйдешь в поле – темные торчатсухостоем в ледяных поляхчеренки невидимых лопат.Сделай шаг – напорешься впотьмах.Тут и город, мертвый огород,заливает каменный бензинравнодушной тьме за отворот.Заходи в закрытый магазин,забирай что хочешь – все равно.Здесь ведь только иней на губах,а внутри дешевое винои к подошвам липнет теплый страх.
«Веселая тоска венецианских зим…»
Веселая тоска венецианских зим,божественный мотив под номером четыре.Он умер, но смотри, остался негасими медленно плывет в предпраздничном эфире.
Лови, покуда он – полупрозрачный шариз рыбьей чешуи сияющего моря(рисованной страны несмелая душа,блаженное окно в стене ночного горя).
Елена Безрукова
Родилась в 1976 году в Барнауле. Выпускница юридического факультета Алтайского государственного университета и факультета психологии Томского государственного университета. В настоящее время служит министром культуры Алтайского края.