«Не больше двух лепт», – вспомнил он библейскую притчу о вдове.
Их повезли в гостиницу через спящий город. В окнах светились огоньки елок.
«Рождество надо встречать за границей, а Новый год лучше в России или там, где много хрусткого снега, мороз. Какие сугробы навалило! – думал он, глядя в стылое окно большого автобуса. – Должно быть, много русскоговорящих переселились на эти острова, в Европу, и привезли вместе с привычками настоящую зиму!»
Накормили скромным ужином – «треугольными» бутербродами и водой со льдом.
Номер был одноместный. Он с радостью узнавал приметы, за которые его критиковали когда-то, на защите проекта: глазок в гостиничной двери, как в квартире. Небольшая гладильная доска, утюжок, стаканы и бокалы. Чай, кофе, сахар, чайничек, телевизор, компьютер, шампуни, небольшой кусочек мыла. То есть все то, что не стоит возить с собой, включая кипятильник, но в чем есть постоянная необходимость.
– Вот она – моя правота!
Хоть и прошло много лет, но он был рад подтверждению этого даже больше, чем возможности воспользоваться.
За отдельную небольшую плату можно было заказать и другие услуги.
– Мыслимо ли – с наших людей мзду взимать! – гневались когда-то его оппоненты.
Подъем в пять утра, в шесть выезд в аэропорт. Он боялся проспать. Включал бра, щурился, смотрел на часы. Так повторялось два-три раза в течение каждого часа. Засыпал, вновь просыпался и к утру стал похож на отчаянно гребущую к дальнему берегу собаку.
Хорошо, что не было сквозняков, от этого становилось уютней.
Вьюга гудела тонкими переборами, завывала, как черт на дудочке. Он подходил к окну, смотрел на белый пепел холодного вулкана зимы. Раздражающим писком мышки, прихлопнутой мощной пружиной, вскрикивал умирающий мобильник. Где-то наверняка был адаптер для «тройной» розетки, но глубокая ночь сокращала возможности, и беспокоить ресепшен он не стал.
Пространство перед гостиницей припорошило, выбелило до рези в глазах. Окно выходило на тыльную сторону, дальше – зазубринами лес, словно он смотрел на него сейчас из окна загородного дома.
«Лыжайка – лужайка для лыж», – подумал он просто так.
Сколько их было, бессонных ночей! Беспокойства перед школьными контрольными, караульной службы в ШМАСе – школе младших авиационных специалистов, любовных бдений, гостиничного, вокзального, дорожных неудобств. Ступор от усталости не отдохнувшего организма. И всякий раз уходит человек в сон по-разному: то плутает в лабиринтах, то едет куда-то, то уплывает беззвучно, то летит, парит невесомо. Наш сон самое таинственное путешествие в жизни. Может быть, это и есть подготовка к космическому полету – потом? Туда, где одиноко и скромно, и немного грустно все еще теплится юношеская мечта стать испытателем мощных, рукотворных «ласточек».
Вдруг припомнился случай – в Самаре. Гостиница. Среди ночи – сильнейший грохот. Он выглянул в окно с третьего этажа. Под решеткой, в приямке подвального «окопчика», кот гонял пустую банку из-под тушенки. Видно, кто-то из постояльцев выставил на жестяной отлив, и она свалилась вниз, а кот никак не мог открыть и шалел от вкусных запахов и невозможности достать содержимое, «играл в футбол», не давал уснуть.
Осень. Большая поляна за забором. Стреноженный конь встряхивает пегой челкой, переступает с ноги на ногу. Глухими ударами сердца в ребра, натужный топот копыт в упругую землю…
С ним ли это было?
Все-таки он встал на час раньше. Умылся. Таблички везде – «Экономь», «Не сори», «Следи за чистотой». Он выполнял неукоснительно все предписанное, пункт за пунктом: привык к дисциплине.
Выпил горький растворимый кофе.
На улице снежное роскошество растаяло. Слякоть. «Лыжайка» превратилась в лужу, мелкий уличный водоем.
В четвертый раз за сутки прошли спецконтроль, долго стояли на старте.
– На взлетной полосе – лиса! – доложил командир.
«Должно быть, прибежала из того лесочка, что я видел ночью, – подумал Алексей Иванович и глянул в иллюминатор. Там холодным ультрамарином фосфоресцировало “Glazgow”. – Удачи тебе, “Глазков”».
Полет на соседний остров был коротким – всего полчаса и десять минут, чтобы на малых оборотах вырулить к аэровокзалу.
Зять был на работе. Его встретили жена, дочь и внучка. Девочка смеялась, веселые водопадики прихваченных волос выливались из плотных резиночек, вздрагивали, и становилось смешно и щекотно, как будто кто-то невидимый в шутку шевелил пшеничным колоском в носу.
– Деда, ты где так долго был?