пока он прыгает, а человек считаети досчитав до десяти, идетпо городу, где тень его шагаетно всякий раз с рассветом отстает
на той границе, где двоится в лужахкак времени прохладная слюдасвет фонарей, почти уже не нужныйи тающая в сумерках звезда
где словно перейдя пределы ночитрепещет паутинка на ветрупока звенит латунный колокольчикя буду делать вид, что не умру
Мне девятнадцать лет, я родилась и выросла в Самаре. Два года назад переехала в Москву и с тех стараюсь взять лучшее от обоих городов. Учусь в Литературном институте на очном отделении, оканчиваю второй курс. Стараюсь через стихи вести диалог с читателем о самом сокровенном, оставаясь при этом за кадром.
Как страна раскинулась широко…
* * *
И светофор отбрасывает тень,и все – братан с сеструхой во Христе,а пахнет пивом, потом и тюрьмой,вернувшись в дом – не попадешь домой.Лет триста как не ходят поезда,заместо модных треков – свист дрозда,когда-то был насупленный острог,а вырос город дураков, дорог,несбывшихся надежд и драных шуб,помадой цвета фуксий крытых губ,блатных мальчишек, и девиц-лисиц,и мелом нарисованных границ.
Очерчен круг, и мне не убежать,наверно, остается только ждатьи грезить о столичном городке,не о «Столичной», кильке и тоске.Там всем вольготно, нежно и легко,там льется без лактозы молоко,и треники для йоги – как броня,и есть, пожалуй, место для меня.Там спят на шелке, сдернув балдахин,там с дипломатом ходит божий сын,уехавший от нас давным-давно,чтоб матча-латте превратить в вино,там нету боли, органов опек,и белый, а не темно-бурый, снег,и я пешком туда еще рвану,простив родной свой город за вину.
ДЕВОЧКИ
Девочки – секретничают в углу.Девочки – корежатся на полу.Есть у них красивые пальцы ног,шерсти плохо вычесанной клубок,есть приличный смех, лошадиный есть,знание, как правильно строить месть,слезы крокодильи, правдивый плач,утонувший в луже надутый мяч,пятнышки родимые на спине,мысли о любви, мысли о войне,декабрист увядший, кротон живой,только нет согласья с самой собой.
Им бы спать да спать до конца времен,в позапрошлом веке трепать бы лен,в прошлом – строить новенькие станки,в этом – под знамена хватать полки.Прикипеть душой, отодрать и вновь,начитавшись ленты, позвать любовь,приготовить вафли, выйти на ринг,вспомнить, как поют Элтон Джон и Стинг,поумнеть, обжечься, закостенетьи все время петь, до истомы петь.
Им бы никогда не узнать о том,как под капремонт попадает дом,как противно скисшее молоко,как страна раскинулась широко,почему «Титаник» и «Курск» на дне,как сыграть «Жизель» на одной струне.Но они узнают и не уснут.Праймер лишь размажут – и на редут.
ОПЕРЕТТА
В оперетте нет страданий и несчастного конца,там за маской вычисляют любодея-подлеца,у графинь и у субреток пальцы в кольцах, все в цвету,и сопрано может верхней «соль» призвать для нас мечту.
Только я-то не сопрано, у меня ни бе, ни му —может, потому и в жизни я не верю никому,был ваш мистер Икс да слился, захватив с собой ключи,а на фоне не оркестр, а тромбон нудит-звучит.
Мне б на сцену, я смогла бы, хоть Адель, хоть де Сегюр,веерочком бы махала в ожиданье авантюр,танцевала на подмостках, пусть и с грацией козы —но зато никто на свете не добился бы слезы.
Вместо кружева – вискоза, и ансамбль где-то спит,либреттист мой неудачник все рифмует щит на shit,но я верю, увертюра, рано ль, поздно ль, отомрет,и начнется представленье, и начнется мой полет.
Родилась в Архангельске накануне лета 1995 года. Все детство провела в окружении белых ночей и северных сияний. Окончила колледж культуры по специальности «постановка культурно-массовых мероприятий». Четыре года работала педагогом в детском театре. В 25 лет решила круто поменять свою жизнь – поступила в Литературный институт имени Горького, попала на семинар поэзии к чудесной Олесе Николаевой, переехала в Москву. Публиковалась в литературном альманахе «Тверской бульвар, 25».