– Нет, подожди… Есть что?
Слова выпали сами собой. Буквально в тот момент, когда дыхание било в шею. Интересно, геи такой же ужас испытывают, когда их пытается поцеловать девушка?
Он перестал контролировать ситуацию и просто хотел уйти из комнаты целым.
Томас стоял с расстегнутой рубашкой. Крепко сбитое тело, рельефный пресс, дыхание, как у коня. Совсем не стереотипный гей – ничего приторно-мерзкого. Но и ничего привлекательного.
– Кое-что есть…
Через минуту комната наполнилась дымом двух самокруток. Лиза-Мария любезно отказалась и попыталась что-то сказать Вите, но тот перебил ее. Он, не замечая, до белизны губ впивался в небольшой фильтр самокрутки.
– Тош, ты же плохо переносишь некоторые сорта.
– Успокойся, Маш, все хорошо, просто…
Тут в голову ударил и дурман, и подсказка от Лизы. Подождал пару минут, мило улыбался, провел по ноге Томаса. Резко заработав диафрагмой, напарник Лизы начал задыхаться и кашлять. Он прекрасно умел инсценировать несчастные случаи. Томас выпучил глаза вслед за ним, явно в шоке от происходящего. Самокрутка уже тлела на паркете, а его гость корчился, стоя на коленях и пытаясь прокашляться. С подбородка текли слюни, в горле парня будто завелись какие-то мелкие шарики, которых становилось все больше.
Девушка судорожно искала в сумке что-то, пока не упала рядом с парнем и не впрыснула в него несколько доз ингалятора.
– Воды!
Через десять минут откачиваний Виктор лежал на диване, дыша резко и прерывисто. Сложив указательный и большой палец в кольцо, он приподнял руку, показывая, что все хорошо.
– Такого с ним еще не было… Вы простите… Астма… – Девушка чуть не плакала. Идея к ней пришла внезапно, благо что хроническим заболеванием сама страдала.
– Да ладно… Вы это… В понедельник приходите… К четырем…
– Да… Можно он еще немного полежит?
– У меня встреча скоро, надо еще в себя прийти. Давайте закажу такси. На воздухе ему станет лучше.
– Мы на машине, я вожу… Спасибо. Мы не то чтобы суеверные… Но как-то нехорошо получилось…
– Ребят, я все пойму. Но и вы поймите, вину хотелось бы загладить. В зарплате не обижу.
– Зависеть от Антона будет. Но спасибо.
Успех. Во-первых, выведали, что требовалось. Во-вторых, Томас ничего не заподозрил. В-третьих, Лиза в машине просто набросилась на Виктора. Они целовались минут десять. Хоть дальше дело и не пошло, тем не менее все объемы девушки остались на кончиках пальцев актера.
«Ты мерзок», – подумал про себя Виктор, но продолжал предаваться сладострастным мыслям. Лиза рулила, будто ничего между ними не произошло.
В «Кайрос» заходили словно триумфаторы. Золотовласой Лизе дико шел белый цвет платья, а Виктор давно сшил под себя смокинг. Денег у студента театралки хватает максимум на первую ступень пирамиды Маслоу, но, на его метросексуальное счастье, шить он научен с детства.
Вся банда Николая сидела за баркой.
– Успех, – коротко сообщила сияющая Лиза, и тут же раздался гул радости.
– Красавцы!
Начались расспросы. Не успели герои вечера что-то вымолвить, как Глот обнял Виктора и подколол вопросом:
– Как прошли переговоры с представителями меньшинств? Цела корма? Мы все поймем, театр зародился в Древней Греции…
– Корма цела, и тянки наши с нами!
Все засмеялись.
Вторник – день и так не проходной, поэтому Самсон дал добро на закрытую сходку. Его посвятили в дела команды. Бармен молча принял информацию. Естественно, она его не обрадовала, вспомнились опасения. Но и говорить что-то он не стал. В конце концов, Самсон и сам не понимал свой статус для этих людей. Друг, товарищ, говорящая мебель?
Ответ скрывался в сути гостей. Эти от внутренних проблем не бегут, а копаются в них. Ищут самые больные места, самые гнилые травмы, чтобы, нащупав нерв, натянуть его на свой палец и потянуть. И в крике, истерике, крошащихся от боли и ужаса зубах родить что-то гениальное. Самсон поверил в честность новоявленных воров, и ему даже стало тепло. Он не говорящая мебель, он их товарищ.
На удивление, в этот вечер пили мало. Больше просили чаю или кофе. Серьезность дела повлияла на всех, творческие натуры подсобрались.
Право рассказать о прошедшем вечере Лиза уступила Виктору. Во-первых, актер умел говорить красиво. А во-вторых, и почему на дело позвали именно Витю – тот гениально подделывал голоса.
– Я, значит, кряхчу, пускаю слюни, глаза навыкате – боже, храни моего сценмастера – так и Томас этот, думаю, сейчас поседеет, не смотри, что лысый!
– Все как по нотам. Правда, не планировали, что он пристанет так внаглую.