Дабы смягчить разговор, было решено угостить девушку мороженым. Сбегали в магазин, один из немногих на бульваре. Отошли от темы искусства. Вновь заговорили про учебу. Вахтеры в общаге, физруки, которые пытаются самоутвердиться за счет студентов. Общие знакомые, мероприятия профкома. Потом байки от старшекурсника. Каждый год студенчества несет в себе сотни событий, что напоминает раннее детство. Подготовительное время жизни. Говорят, потом так уже не будет, рутина, быт. Всех творческих людей это пугало, словно раскрытая над шейным позвонком пасть бойцовской собаки. Пожалуй, после раннего детства и студенчества третий период, когда жизнь несет постоянные открытия, – это рождение ребенка. Маша подумала и сказала, что еще может быть война. Заговорили про ковид.
Спустя пару часов прогулки молодые люди стояли под старым мостом. Сверху раздался грохот от проезжающего трамвая.
– А ты почему стихи пишешь?
– В смысле? – Маша стояла ближе к воде, следила за проплывающей ондатрой. Обернулась, непонимающе улыбаясь.
– У всех есть причина. Как говорят? «Дети миллионеров хороших стихов не пишут» или «не спрашивай поэта, почему он пишет».
Да, фразы звучали пафосно. Но Николай находился в позиции наставника. Надо успеть сказать все самое важное, не факт, что будет вторая встреча.
– Да нет, я ничего такого…
– Родители пьющие. Растлили в детстве. Парень вскружил голову, переспали, и больше он не звонил. Или девушка? Причина, как правило, либо в родителях, либо в любви. Часто даже в сексе, но давай остановимся на высоком, Фрейд тот еще козел. Как вариант из частых, это чья-то смерть, но, надеюсь, не твой случай.
Взгляд девушки стал холодным. Она подошла к огромному бетонному блоку, который неизвестно как здесь оказался, возможно, лежал с самой гражданской войны опорой всего города.
Маша присела на камень, расправила небесного цвета юбку. Сначала смотрела в землю, потом подняла взгляд на Колю.
– Ничего такого, все как у всех. Ну, папа военный.
– Ха, этого уже более чем достаточно.
– Ну да… Он любит меня, сейчас все хорошо.
– Переехала?
– Из Игирмы… Да откуда ты все знаешь?
– Зорко смотрю, много думаю.
– Еще молчать неплохо иногда.
Сунув руки в карманы джинсов, Коля расположился около девушки. Смотрел вперед, на монументальные своды и живое течение. Можно не продолжать разговор, скелеты в шкафу обнаружены. Нужно быть не их жертвой, а скорее актером, что дергает подвязанные к ним ниточки. Тем более что у скелетов нет опорно-двигательного аппарата и веревочки для них – единственный выход.
Кажется, он сам хотел выговориться. Маша внушала доверие. В конце концов, их пути, скорее всего, разойдутся сегодня же. Или они станут друзьями, и тогда не страшно. Вспомнились все события прошедших двух месяцев, и стало горько-плевать. Не факт, что Коля доживет до осени.
– Прости, если потревожил не те струны. Просто знай, ты не одна.
Ничего крайне особенного в пути Марии не было, здесь она права. Трагичного много, но особенного… Кто рос без маленьких трагедий, которые с точки зрения ребенка или подростка масштабом во весь мир? Потеря друзей из-за переездов, отсутствие голоса в семье. Суровые, непомерные наказания за тройки. Нежному сердцу боль наносит более глубокие раны.
– Ты специально меня привел сюда, где нет людей?
– Само как-то.
– Не верится… – Девушка смотрела в сторону.
Слова закончились. Обиды на родителей нет. – Спасибо, Коль. Ты тоже не один. Мы не знакомы толком, но мне кажется, тебя любят.
– Да, думаю, это так. Но для всех них я – старший. А мне обратиться не к кому.
– Если что, обращайся ко мне.
Девушка чуть прижалась. Коля ее поблагодарил.
– Игирма… Слышал, на севере области части – за определенную сумму хоть танк тебе подгонят.
– Ну, танк не танк, но БТР точно. А что?
– Да так… на всякий случай.
Раскумаренные, они сидели за накрытым столом. Томас вышел к бассейну и окунул голову в воду. Мир вибрировал, цвета играли, но крылья за спиной вдруг стали тяжелы. Настолько, что Томас подался вперед и упал в бассейн весь. Выплыл и вернулся к столу.
– Хороший ты парень, Томас. – Семен Германович погрузил в рот устрицу, прожевал и, улыбаясь, сказал: – Но в баню я бы с тобой не пошел!
– Не пошел бы? – Томас тоже заулыбался.
Собеседник рассмеялся и закачал головой. Остальные отдыхающие тоже засмеялись.
– Нет, не пошел бы, Томас!
– Нет, да? – Томас вдруг перестал улыбаться. – Нет, да?!