Дарья Земцовская
Родилась в 1991 году в Северодвинске. Окончила журфак Московского государственного университета печати. Более десяти лет работала с коммерческими текстами как пиарщик и колумнист, обучалась на курсах в школах «Хороший текст», BAND и CWS.
В настоящее время развивает свой блог в «Телеграме» «Даша, которая пишет» (более 5000 читателей) с ироничными заметками о материнстве и не только. Живет в Москве.
Тыква
Лена лежала на боку в темной комнате, в огромных трусах, напоминающих подгузник. Тело затекло и болело, она не чувствовала ногу и руку, от неудобной позы замкнуло шею и гудела голова. Рядом лежал похожий на пустой кожаный мешок ее живот. Грудь разливалась жгучей болью от соска до подмышки. Но сильнее всего свербела между ног свежая рана, о которой она ни на минуту не могла забыть. Думая о ней, Лена представляла кратер вулкана. Она так и говорила: не «я родила», а «я взорвалась». И то, что от нее осталось, теперь мучительно болело.
Лена была заложницей. И не только потому, что за шторами блэкаут она уже несколько недель не видела дневного света. Ее сосок крепко сжимал маленький беззубый рот дочери. Лена не могла освободиться, потому что та сразу же начинала кричать. Если дочь не ела или не спала – она кричала. Днями и ночами. Когда-то на Лену кричала мама, потом начальник, а теперь дочь. И от этого крика хотелось сбежать. Хотя бы дойти в конце концов до туалета.
За неделю до родов муж сделал жене подарок – огромную плазму, которую он повесил напротив кровати. Цвета были такие яркие, что все происходящее на экране казалось абсолютно нереальным. Изо дня в день Лена смотрела один и тот же сериал, пыталась следить за сюжетом, периодически проваливаясь в сон. Красивый рыжеволосый мужчина в килте все время скакал на лошади, оголяя мускулистые бедра. Он то и дело кого-то убивал.
Дочь зашевелилась. Маленькая ручка сдавила грудь, а губы плотнее сжали сосок. Лена почувствовала острую, обжигающую боль. К горлу подступили слезы. Она физически ощущала, как у нее отнимали тело, по кусочку, словно резали, и больше всего на свете ей хотелось вернуть себе этот чертов сосок. Насовсем.
Мужчина в килте посадил испуганную женщину к себе на лошадь. Лене нравились яркие рыжие волосы героя, которые так красиво блестели на экране. Она потянулась свободной рукой за телефоном, чтобы уточнить имя актера.
Шотландия восемнадцатого века, путешествия во времени… Лена медленно двигала экран вниз, к отзывам. Держать телефон одной рукой было очень неудобно.
«Взяли на роль такую старуху…»
«Ее портит нависшее веко, неужели нет денег на операцию…»
«Она выглядит как его мамочка…»
Женщины на форумах в один голос кричали, что веки актрисе нужно отрезать. Лена снова посмотрела на экран плазмы. В это время рыжеволосый мужчина уже развязывал тугой корсет героини, и сквозь тонкую ткань сорочки отчетливо вырисовывалась слегка приунывшая грудь. Телефон неловко выскользнул у Лены из рук, и в комнате раздался громкий плач младенца.
Раньше в жизни Лены было почти все, чего она пожелает. Карьера успешного маркетолога, дорогой кондиционер для белья и одежда с «Алиэкс-пресс». «Кухня на районе» привозила завтраки и ужины, кофе она пила исключительно в дрип-пакетах, а на волосы и лицо наносила трехступенчатый корейский уход. На работу Лена ездила на такси, чтобы не застудить ноги, которые она смело оголяла даже в минус. Оплачивала квитанции на свет и воду не глядя, поскольку так и не разобралась в этих бесконечных столбиках с загадочными аббревиатурами. В конце концов, в жизни столько интересного, кроме ХВС и ГВС.
И все-таки для полного счастья ей чего-то не хватало. Пытаясь заглушить звук тикающих часов в голове, Лена каждую ночь выпивала два бокала каберне совиньон и листала фотографии потенциальных партнеров в приложениях для знакомств. Свайп влево, свайп вправо. Главное не ошибиться. Но она ошибалась много раз, ведь пальцы предательски затекали. И однажды, свайпнув «не туда», Лена познакомилась с Гришей. А еще через год – родила от него.
Младенец родился в январе, после двух дней мучительных схваток, которые в акушерстве называют патологическим прелиминарным периодом. На потугах, чувствуя, как голова ребенка никак не прорвется через ее зажатое от страха тело, Лена истошно закричала, что хочет умереть. На шум сбежались врачи из соседних боксов, с чаем и печеньем, они равнодушно глядели на нее, словно на экспонат за толстым стеклом музея. «Тут все понятно, рожать не умеет».