Николай Смирнов, Михаил Смирнов, Борис Колесов, Валерий Сузи, Владислав Пеньков, Ольга Корзова, Нина Щербак, Василий Пухальский, Ирина Калус, Евгений Разумов, Елена Александренко, Георгий Кулишкин, Евгений Чеканов, Диана Кан, Алексей Котов, Юрий Павлов, Андрей Румянцев, Вячеслав Александров, Адам Гутов, Валерий Серяков, Александр Пшеничный
Журнал «Парус» №66, 2018 г.
Цитата
Иван БУНИН
В ОТКРЫТОМ МОРЕ
В открытом море – только небо,
Вода да ветер. Тяжело
Идет волна, и низко кренит
Фелюка серое крыло.
В открытом море ветер гонит
То свет, то тень – и в облака
Сквозит лазурь… А ты забыта,
Ты бесконечно далека!
Но волны, пенясь и качаясь,
Идут, бегут навстречу мне
И кто-то синими глазами
Глядит в мелькающей волне.
И что-то вольное, живое,
Как эта синяя вода,
Опять, опять напоминает
То, что забыто навсегда!
1903–1905
Художественное слово: поэзия
Евгений РАЗУМОВ. На ангелов смотрит душа
***
На дачу – навьюченный не «Солнцедаром»,
но: вервием, ботами, новым гвоздем —
идешь ты, и солнце проснулось недаром —
работать пора. Значит, вместе идем.
Туда, где уже появилась редиска,
а скоро потянется к ней огурец.
Туда, где Вселенная – вот она – близко.
А думам о смерти, пожалуй, конец.
Ведь сказано кем-то (еще Достоевским,
еще Иоанном) про то, что зерно
должно умереть на юру деревенском,
чтоб хлебушком стало пшеничным оно.
Пожалуй, затем и придуманы боты
и прочий под небом земной инвентарь,
чтоб что-то осталось потом от работы,
от жизни твоей, как заведено встарь.
А дача?.. Сараишко просто под небом.
Чтоб думать оттуда о той простоте,
которая зернышко делает хлебом,
с которою звезды не тонут в воде.
***
Ю. Бекишеву
«В этом перечне природы где мои стоят калоши,
Юра?..» – Бекишева спросишь в огороде босиком.
Даже пугала не носят больше наши макинтоши.
Под веселой стрекозою. Под веселым мотыльком.
Мы из прошлого из века снова вынесли скамейку
побеседовать, погладить тети Таина кота.
И плевать уже, наверно, нам на ржавую на лейку,
из которой раздается – вроде эха – пустота.
Нам бы шорохи послушать муравьиного масштаба,
из которых прорастают человеческие дни
с этой лейкой, папиросой, колуном, словечком «кабы»,
человеческой слезою (кепкой ты ее смахни)…
Там – наверное, разгадка этой каменной планеты,
где стоит скамейка эта, где присела стрекоза
рядом с Бекишевым Юрой – поглядеть в глаза поэту.
Не смахни ее случайно, кепкой вытерев глаза.
***
Внуку Саше
Всех бронзовых жуков по имени бронзовка —
раз: не переловить, два: незачем. Ага?..
День. Улица. Фонарь. Аптека. Остановка.
Автобус № 7 «Для сердца курага
полезна», – телефон чревовещает. Точка,
откуда горизонт уже не виден, но…
Ведь надо как-то жить. (Считает оболочка
потрепанной души, глядящая в окно.)
Во имя внука?.. «Да», – мне говорит будильник.
И чайник на плите поддакивает: мол,
у Ромы нет отца. Глазами в холодильник
смотрю, смотрю, смотрю… Пилюли. «Простамол».
Я – дедушка? «Ага, ага», – кивает кепка.
«А Саша, Саша где?..» – почти немой вопрос.
«Уехал, – говорит для ползунков прищепка,
для трусиков его. – А может быть, подрос».
А как же мы с котом?.. А паровозик этот?..
Куда ему ползти, забыв радикулит?..
И вообще: ЗАЧЕМ КУДА-ТО ВНУКИ ЕДУТ?!.
Ведь это не карман – болит, болит, болит…
А (думаю) душа, где обитают внуки —
и Саша, и Роман. С пелёночек. Не плачь,
небритая щека!.. Заштопай Роме брюки.
Купи велосипед (или хотя бы мяч).
***
Ближе к осени природа
совпадает с человеком,
у которого не мысли —
тоже листья в голове.
«Накормлю себя сегодня, —
лист кленовый, – чебуреком».
«Почему, – береза это, —
жизнь кончается в траве?..»
А вокруг – шмели и пчелы,
яблоки и то, что вишней
заготовлено в компоте
Марьивановной в саду.
Под скворечником без птицы
я и сам какой-то лишний.
«Это – август, – понимаю, —
что бывает раз в году».
Надо к этому привыкнуть —
шарканью по листопаду,