Счастье летает рядом
Мыльными пузырями.
***
Год пережив, ты годом пережёван.
Родными мертвецами арестован,
В цветком растресканное лобовое
Вглядишься, подъезжая к городку,
Где призраки на каждой остановке,
Где прошлое в привычной обстановке,
И с фурой на Лозовом водопое
Толкаться в очереди к роднику.
Пятилитровку набирают долго.
Причастье убивает чувство долга.
Себя закрывший в опустевшем доме,
В столице мини-жизни, мира вне,
Там, где вдоль леса торговали клюквой,
Колонки горло извергало буквы,
А нынче пот в натопленном салоне —
Душа, стекающая по спине.
Теперь метёт. А думалось, всё верно,
Когда машину уводило влево,
Что Бог простит любимым всякий промах
И от беды закроет их собой.
Соседний двор. Незаводимый «опель».
В окне знакомом незнакомый профиль.
И мокрый снег в чернеющих проёмах
Зачёркивает всё двойной сплошной.
***
Вот и хватит уже про боль,
О которой ни сном ни духом.
Мир засыпан чистейшим пухом,
И конфетами – антресоль.
Лучше жалобы и нытья —
Самодельная хренодёрка,
Добросовестная уборка,
Удовольствие от житья.
Может быть, и в твоём дому —
Тот же запах, еловый, колкий,
И смакуют впотьмах икорку,
Подмороженную хурму,
И летят не без мастерства
Карапузы вокруг церквушки
За окном на цветных ватрушках
С ощущением Рождества.
***
Всё дымит за окном труба в заводском подсвечнике,
Утекают рекою деньги, бегут деньки.
Под балконом среди окурков цветут подснежники
Мировой жестокости вопреки.
Если хочешь кому поплакать о доле горькой,
Если в самых крутых мечтаниях недалёк,
Приглядись: там, внизу, под старой советской горкой
Повисает хрупкий сиреневый стебелёк.
Нам так жалко себя, мы больные, кривые саженцы,
Не ко времени нас посеяли, но смотри
На тончайший фонарик жизни, когда покажется,
Что всё вылюблено и выболено внутри.
Если холод собачий в мире, а дело к маю,
И дождём затяжным отрезало путь наверх,
Знай, что это Господь подснежники поливает,
Умывает слезами Чистый земной четверг.
Александр ДАШКО. Возле снегопада
***
Я в море желтых одуванчиков
хочу навеки утонуть.
С печалью нужно ведь заканчивать
когда-нибудь, когда-нибудь.
Они из солнца невесомого,
как будто маем рождены.
И в них так много незнакомого,
и желтизны, и желтизны.
Гуляют парочки аллеями
и обнимаются – ну пусть.
А одуванчики развеяли
простую грусть, простую грусть.
Они так быстро разлетаются,
из серебра оставив тень.
Но пусть влюбленным вспоминается
весенний день, весенний день.
***
Я прошелся возле снегопада
и забыл, какой сегодня век.
Видно, ничего весне не надо
в обреченном городе двух рек.
Где-то промелькнуло «…рой за роем…».
Что там дальше я, увы, не смог
вспомнить. Фонари мне приоткроют
что-нибудь в загадке этих строк.
Бесноватый заметался ветер,
потерявшись в сонме этажей.
По стене лупил как будто плетью,
по стене и по моей душе.
Как же тщетно я искал ответа
на вопрос «какой сегодня год».
Ветер отрывал от сигареты
искры, отправляя их в полет.
И когда стоял один, безликий,
вдруг подумал, так, издалека:
«Ведь поможет ветер забулдыге
добрести до нужного ларька».
***
Слишком быстро всё тает
у меня на виду.
Путь к убогому раю
я по лужам пройду.
Кто облил соком утра
голубые дома,
поступил очень мудро.
И простилась зима.
И идет то ли дождик,
то ли слезы текут.
Я вдыхаю до дрожи
запах этих минут.
Я вдыхаю. И тает
на груди липкий снег.
До убогого рая
не добраться вовек.
***
Душисто, прозрачно и жарко
дыхание белой весны.
Мелодию старого парка
ты в сердце своем сохрани.
Пройдем по знакомым аллеям,
не глядя с печалью назад.
Черемуха не пожалеет
живительный свой аромат.
А после обнимемся крепко
и бедам настанет конец.
А облако будет как слепок
двух любящих наших сердец.
Черемухой пряной пропахли