***
Вот и кончается горе…
Кто-то простил меня, видно.
В мартовском синем просторе
Любятся птахи бесстыдно.
Любятся вольные птахи
В мартовском синем просторе.
Свет моей белой рубахи
Тонет у встречной во взоре.
Тонет в пустом разговоре
Бедное сердце… о Боже!
Вот и кончается горе.
Кто же простил меня, кто же?
Я чувствовал это всем сердцем – то, что я, наконец, прощен. Кем и за что прощен – я не знал, мог только догадываться… да и мало ли я нагрешил, живя на Земле!
Груз моего греха сам по себе сгибал меня долгие годы. Но была, видимо, еще и чужая молитва, призывающая Господа наказать меня. И всё это вместе несло ощущение горя, тяготившего мою душу.
И вот однажды я почувствовал, что прощен. Где-то там, на высоких весах, мои добрые дела и помыслы «перетянули», чаша моих грехов пошла вверх, неудачи отступили, болезни исчезли, всё стало мне удаваться.
С тех пор я живу, стараясь не отягчать чашу своих грехов. Не всегда получается, правда…
ИГРЫ БОГА
Кот играет с собственным хвостом,
Мальчуган – с игрушкою заветной,
Я – со словом и своим котом,
Бог – с моей судьбою разноцветной.
То ее подбросит, то сожмет,
То отпустит, став на миг серьезным.
Мальчик бьет в ладоши. Хнычет кот.
– Боже мой! Когда ты станешь взрослым?
Размышляя о том, что в жизни выпадало мне на долю, пытаясь в очередной раз понять, как на самом деле Господь относится ко мне, я вдруг увидел Его ребенком, то и дело подкидывающим вверх мою судьбу и с веселым смехом ловящим над самой бездной. Может быть, эта разноцветная игрушка на время отвлекла Его от более серьезных забот?
А в самом деле – почему мы представляем себе Его непременно стариком? Если Он, как утверждают теистические эволюционисты, находится вне природы, вне пространства и времени – то Он одновременно и старик, и дитя. А любое дитя так любит играть. Только вот игрушки у Него – особенные…
Юлия СЫТИНА. «Беда от нежного сердца»
Рецензия на водевиль графа В. Соллогуба в театре АпАРТе на Таганке
В постановке «Беды от нежного сердца» театру АпАРТе удалось легко и изящно избежать большой «беды» нынешнего театра – вычурной и пошлой передачи классики на «современный лад». Проблема «актуального» прочтения произведений минувших времен, их «осовремененного» представления на сцене – вопрос животрепещущий и порою даже скандальный. Эта постановка – прекрасный пример органичного соединения текста середины XIX века и аллюзий, манер, словечек века XXI-го.
Водевиль Соллогуба становится той канвой, по которой актеры вышивают свой узор, порою утрируя действие и сгущая краски. Однако изначальный текст водевиля, как представляется, остается почти неприкосновенным, в него органично вставляются песенки разных времен, главное поле для импровизации переносится в область жестов, интонаций, отдельных фразочек (из серии «90-60-90») и броских деталей, которые мастерски обрисовывают характеры, создают настроение, усугубляют фарс. Соллогубовский юмор зажигается новыми красками, но при этом актеры так бережно относятся к языку, что смешение разных эпох неожиданно выглядит органичным в создаваемом водевильном мире, где гротескность помогает избежать вульгарности.
Благодаря такому смешению неожиданно появляется ощущение вневременности героев. Перед нами – архетипические образы капризной столичной штучки, умелой кокетки («Катя из Тамбова» – сколько сейчас подобных провинциалок!), синего чулка и одновременно идейной девушки, расторопных маменек: столичной и провинциальной, легкомысленного повесы, жаждущего любви, и его доброго и сметливого папеньки, по-своему мечтателя, который даже возвышается до глубокомысленных наблюдений над быстротечностью времени и превратностями судьбы, но – не пугайтесь – в соответствии с жанром:
Тогда ты нюхала цветочки,
Теперь ты нюхаешь табак.
В общем-то, все образы, создаваемые актерами, вполне созвучны героям Соллогуба, разве что Настенька из несколько утрированной честной девушки, на счет которой у Соллогуба, в сущности, не так уж много иронии, превращается в некую смесь решительной идейной девицы и синего чулка, с аллюзией на героиню из популярного некогда сериала «Не родись красивой».