Ирина Калус, Любовь Артюгина, Николай Смирнов, Нина Ищенко, Алексей Котов, Вячеслав Александров, Иван Марковский, Василий Костерин, Александр Савельев, Александр Сидоров, Иван Жилкин, Михаил Назаров, Валерий Храмов, Евгений Разумов, Леонид Мачулин, Юлия Самородова, Еп. Геннадий Гоголев, О. Александр Авдеев, Садагет Керимова, Юлия Сытина, Вадим Кулиниченко, Юлия Кравченко, Максим Журков
Журнал «Парус» №83, 2020 г.
Цитата
Иван ИЛЬИН
Природа никогда не создаёт шума. Она учит человека величию в тишине. Молчит солнце. Беззвучно разворачивается перед нами звёздное небо. Мало и редко слышим мы что-либо из «сердцевины земли». Милостиво и блаженно покоятся царственные горы. Даже море способно к «глубокой тишине». Самое великое в природе, что определяет и решает как таковую нашу судьбу, происходит бесшумно.
Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий. 1939
Художественное слово: поэзия
Евгений РАЗУМОВ. Иллюзий мотыльки
Поздравляем Евгения Анатольевича с юбилеем
и желаем ему дальнейших творческих успехов,
крепкого здоровья и семейного счастья
***
Чистого снега для баб маловато
выпало в этом году.
Лучше мы кошечку слепим, ребята,
кошечку слепим коту.
(Вон у забора сидит, горемыка,
март ожидаючи свой.)
Паша Темпачин не пьет поелику —
смотрит в окошко живой.
Пусть полюбуется эдаким зверем.
(Баб, что ли, он не видал?..)
Мы ведь в добро и в Темпачина верим
(мы – это целый квартал).
Нечего, скажем, хлестать бормотуху
в мире, где колют дрова,
чтобы согреть старика и старуху
перед лицом Рождества.
Не переделаешь всех рукоделий
и за четыреста лет.
Ты доживи, доживи до капелей,
Паша Темпачин, сосед!..
***
Внуку Косте
«Буколика» – прижму очередную книгу
(пиджак очередной поморщится – «глупец»),
автографы раздам (писатель поелику)
и в шлепанцы вернусь, где костромская ТЭЦ
отопит этот дом… Зима очередная
навеет мне тоску, но водка – возразит.
(Мол, надо жить, дурак!..) И, внука пеленая,
я улыбнусь в душе – небритый паразит.
Ведь жизнь – еще дана. Вкуси ее горбушку.
И завари чаи, где мята и чабрец.
И просуши от слез промокшую подушку.
И позвони, дружок, на костромскую ТЭЦ —
спасибо, мол, за то, что мы об эту пору
из шлепанцев глядим в окне на снегиря —
и я, и Константин. И нету уговору
изображать тоску на фоне января.
И пусть проходит жизнь (и пусть – очередная) —
мне костромская ТЭЦ из трубки скажет: да,
до мая хватит нам (мазута, полагаю).
Ты знаешь, как шмели начнут гудеть тогда!..
ИСКУШЕНИЕ
П. Корнилову
Павел, когда эклога – вроде дождя и снега,
вроде дождя и снега – все остальные мысли.
Вот и сейчас… Подумал – и поперхнулся: эко,
как небеса под раем, дескать, уже провисли.
(Да и под адом то есть.) Вторя весенней кепке,
странно кричит ворона, ветку считая домом.
Не упадет с березы – лапки вороньи цепки.
Странно – и я с березы что-то кричу знакомым.
Дескать, живите, люди и остальные птицы.
Ну, а меня с вороной не поминайте лихом.
Возраст такой приходит: кажется жизни – снится.
Поздно летать по вишням, яблоням, облепихам…
Вот на березе каркать… Вроде дождя и снега.
Вроде дождя и снега изображать природу.
Это по нашей части (птицы и человека).
Может, природе этой кто-то напишет оду.
В мае. Когда от вишни не оторваться глазу.
В мае. Когда береза тоже исходит соком.
Не полететь ли, Павел, мне к молодому вязу,
к тем (чем тебе не Брейгель?) двум или трем сорокам?..
***
«Скоротечна римская минута», —
думал и Проперций, и Катулл.
«Господи, часы у них откуда?..» —
подо мною покачнулся стул.
Я достал кофейник из Вселенной,
чтобы грезить, как поэты те.
В пять утра. Поэт обыкновенный.
В майке то есть. То есть в наготе.
Перед остальной литературой,
что, конечно, – классика уже.
В зеркале прошелся кто-то хмурый.
Я, наверно. С грустью на душе.
У обыкновенных у поэтов
даже водка, видимо, грустна.
Жизнь прошла. Но, кофию отведав,
воскрешаешь в сердце имена.