Класс снова добродушно рассмеялся.
– А как часто происходят научные открытия? – после дисциплинированного поднятия руки спросила прилежная индианка.
– Реже, чем бы мне хотелось, – печально улыбнулся «Х». – Но не следует думать, что открытие – нечто, доступное только учёному. Сложное или даже невозможное для обычного человека. Кажется, наша программа называется «Доступное образование». Но не означает ли это – «доступная наука»? Думаю, в рамках некого факультатива мы вполне могли бы провести самое настоящее исследование. Если не получится… Пускай! Мы, по крайней мере, попробовали.
Класс отреагировал с интересом. Особенно занимательной была демонстрация работы хитроумной сортировочной машины, обеспечивающей случайное разбиение образцов на группы. И до самого конца эксперимента хранящей в своём электронном нутре, кто же куда относился в действительности. Лишь когда речь зашла о цели изысканий – связь успешности учебного процесса с употреблением поливитаминных комплексов, и что для этого придётся регулярно принимать какие-то таблетки, да ещё и двух разных видов, голос подали сомневающиеся.
– Док, ну с двумя группами и этими тестами вслепую всё понятно. Но есть шанс, что лично мне попадётся какая-нибудь кислота? – спросил латинос, после чего громко заржал вместе со своим другом «баскетболистом».
– Боюсь расстроить, ребят, но очень вряд ли, – ответил «Х». – Как я уже сказал, в нашем опыте будут участвовать один из известных поливитаминных комплексов и не отличимое по виду плацебо.
– Но там же всё равно есть какие-то противопоказания? – робко уточнила дотошная негритянка.
– Как и для всех витаминов, – кивнул учёный. – С этой целью вам будут розданы таблицы, которые вы станете заполнять в качестве дневника самонаблюдений.
– Я помню, когда моя бабушка принимала гомеопатические пилюли, – продолжила девушка, – её мучил понос.
– Чёрт, шоколадка! Мы не хотим слушать про дрисню твоей бабки! – скривившись, возмутился латинос.
– Даже я уже в курсе, что гомеопатия – это такая же пустышка. Так что советую спросить, чего там готовила твоя африканская бабушка, – мрачно отозвался обычно молчаливый «Р».
– Она из Бразилии. И она умерла.
– Рад за неё…
– Давайте к порядку. Мы мешаем преподавателю, – раздался спокойный, но уверенный голос старосты. Класс утих.
– Спасибо! – кивнул «Х». – Хочу ещё раз повторить, что факультатив – дело сугубо добровольное. Отказ на вашу успеваемость никак не повлияет. Хотя участие может принести дополнительные баллы.
На этом учёный отпустил всех своих подопечных. Но, как выяснилось позднее, последний аргумент оказался наиболее убедительным.
* * *
– Но вы ведь могли положить в сортировочный аппарат любые таблетки и задать любые правила, не так ли? – оживился следователь.
– Конечно, – кивнул фигурант «Х». – Например, разбить испытуемых не на две, а на три группы, потом выгрузить данные и стереть память в приборе. Истинные условия эксперимента остались бы только в моей голове, а одно исследование оказалось бы спрятано внутри другого. Как матрёшка.
– Матрёшка? – переспросил собеседник.
– Да. Это такая русская народная игрушка. Вы не знаете?
– Нет.
– Однажды моя знакомая «М» подарила мне такую. Привезла в качестве сувенира из Финляндии. Деревянная раскрашенная кукла в форме бочонка, внутри которой находятся подобные же куклы поменьше. Друг в друге. Меньше, меньше… Понимаете?
– Странно… – хмыкнул следователь. – Что это значит?
– Просто пример вложенных множеств.
– Это я понял. А зачем русские делали такие игрушки?
– Не знаю, – «Х» пожал плечами. – Вроде бы это символизация непрерывности жизни: беременности, материнства и связи поколений. Дитя находится в чреве матери, но в свою очередь тоже в дальнейшем становится матерью. По крайней мере, так объясняла «М».
– Ладно… К ней мы ещё вернёмся.
– К матрёшке?
– К «М», – следователь резким движением перевернул страницу. Его раздражала многословность «Х», которой учёный, казалось, специально запутывал дело. – Когда они начали что-то подозревать? Ваши «коллеги»…
– Не уверен, что сразу. Но рано или поздно это должно было произойти.
* * *
Круглые фонарики, расставленные вдоль дорожек кампуса, зажглись тёплым жёлтым светом. В некоторых университетских корпусах ещё горели окна, но зелёные кроны старых дубов на фоне вечернего неба уже казались практически чёрными. Преподаватели и небольшие группы студентов неторопливо расходились по своим делам.