– Не знаю. Не замечал ничего такого… Он с первого дня вёл себя вызывающе, но по отношению ко всем, а не только лишь ко мне, – преподаватель задумался. – А почему вы спрашиваете?
– Нам важно понять роль каждого в произошедшем.
– Неужели это он донёс?
– Мы говорим: «проинформировал».
– Так значит, это был «А»?
– Я этого не говорил.
«Х» грустно опустил глаза и уставился в стол перед собой. В кабинете снова воцарилось молчание. Только кондиционер продолжал монотонно гудеть, а часы отщёлкивать улетающие секунды.
– Ладно… – будто сжалившись, проговорил следователь. – А когда вы сообщили им про опыт?
– Я? – очнувшийся от своих раздумий учёный посмотрел на собеседника немного удивлённо. – Я им ничего не сообщал. Это они сообщили мне.
* * *
«Х» частенько захаживал на кампус в выходной. Сидеть в небольшой и уютной квартирке было удобно, но только ради преподавательской писанины, требующей уединения и тишины. Во всех прочих случаях для научной работы требовалось быть здесь. А «Х» работа требовалась, как воздух. Сегодня он планировал навестить остатки своих лабораторных мышей и повторно проанализировать результаты последних опытов. В его портфеле всё ещё болталась пачка проверенных контрольных, поэтому учёный решил по случаю зайти в аудиторию вечерней группы. Пускай завтра утром студенты первым делом разберут и рассмотрят их, а сам преподаватель может и опоздать.
Размышляя так, «Х» пересёк класс, выложил бумаги на угол стола аккуратной стопкой, закрыл чуть заедающую застёжку портфеля и только тогда увидел три силуэта, неподвижно стоящих на фоне окна.
– Вы всегда так невнимательны, профессор, – проговорил «А» со своей привычной язвительностью.
– Судя по всему, вы тоже. Если бы вы лучше изучали расписание, то знали бы, что сегодня занятий не будет, – ответил «Х».
– А мы и не на занятие пришли, – уточнила «Б».
– Тогда зачем же? У вас ко мне какие-то вопросы? – преподаватель внимательно посмотрел на своих студентов, которые так же безмолвно смотрели на него. Такие внешне непохожие друг на друга, но сейчас, будто объединённые какой-то силой. Он переборол пугающее ощущение и отвернулся.
– Ну, раз никаких вопросов нет, тогда изучите ваши работы. Завтра всех жду в обычное время. Надеюсь, больше расписание вы не перепутаете.
На этой менторской ноте «Х» хотел было уйти, но «А» вновь издевательски возразил:
– Не думаю, что оценки нас удивят, Док. Семь баллов из семи. Как обычно…
– Уже в течение последних пяти недель, – добавила «Б».
Учёный обернулся.
– Что ж… Вас можно поздравить. Вы делаете успехи.
– Да ладно вам! – оборвал его «Р». – Успехи… Мы всё проверили! Это ни разу не соответствует нормальному распределению. Чёрт! Да месяц назад я даже не задумывался о том, что вообще такое нормальное распределение! – Мужчина сердито обратился к своим одноклассникам. – А вы чего ходите вокруг да около? Сиськи мнёте! Скажи ты! – подтолкнул он «Б».
– Да! Знаете, что я выяснила? Я прочитываю по три страницы за минуту. Почти двести за час. А потом ещё и могу переписать всё до буквы. И постоянно хочу читать всё больше. Хотя раньше смотрела фильмы, сериалы и не брала книжек в руки.
– Похвальная перемена, – осторожно проговорил «Х», стараясь не выдать нарастающего волнения.
– И так не только со мной! «А» начал считать, как дьявол.
– Это правда, – самодовольно улыбнулся колясочник. – Откровенно говоря, я всегда в тайне представлял себя Стивеном Хокингом, но математика мне давалась не очень-то…
– Возможно, вы наконец-то поняли, что можно шевелить не только ногами, но и мозгами? – попытался пошутить учёный.
«Р» с мрачным видом сделал пару шагов вперёд, подойдя к «Х» практически вплотную и окончательно преградил тому путь к отступлению.
– Не играйте с нами, Док! Может, я и решил бы, что мальчик и девочка что-то там себе напридумывали… Но я испытал это на своей шкуре. Я по двенадцать часов вынужден работать в порту на разгрузке рыбы. Днище, ясное дело. Особенно для моих лет. И я мечтаю вырваться из этого дерьма. И поэтому пришёл сюда. Но я хорошо себя знаю. Что могу, а что нет, – мужчина глубоко вздохнул, переводя дух. – Тамошние китайцы вечно играют в свою дурацкую игру. Переставляют чёрные и белые камешки.
– Го, – подсказала «Б».
– Да. Наверное. Никогда не увлекался этой чушью. Мне никто не объяснял правила и суть игры. А тут я просто наблюдал за ними, пока курил. И в какой-то момент понял, что происходит на поле. Грёбаные фишки сами собой двигались в моём мозгу. Я словно заранее видел, что должно происходить. Понимаете, Док? Видел! – «Р» замолчал на пару секунд. – А потом я подсел к ним… И обыграл их всех. Вот так! – он демонстративно щёлкнул пальцами. – Обыграл этих чёртовых узкоглазых в их азиатскую игру! А ведь даже в шахматы играть не учился…