– И кончилась бы сразу бойня! – И началась – другая жизнь! – Дела мирские и заботы… – Коль так случилось бы, так что ты всенепременно б делать стал? – Женился б я! – Ведь слово дал своей невесте Милославе.
– Вот только сбудутся едва ли твои заветные мечты… – Вон глянь, колышутся кусты, монголы к нам чего-то тащат. – Буди ребят, глаза таращить с тобой мы будем опосля… Всеслав предчувствовал не зря, набег сегодня, Воеводу на стены в эту непогоду нарочно он сейчас позвал.
– Монголы заслонили вал почти что полностью – арбами, телегами, хламьём, кустами и всем ненужным барахлом. – Так что сегодня напролом они на нас, наверно, двинут. – Пусть двигают. На их я спины хочу сегодня посмотреть. – И то, о чём монголы петь на тарабарском нынче будут.
– Мы зададим им жару!!! – Люди устали их сейчас терпеть.
Часть 9
Ожила степь… Покрылась лёгкой пеленою бойцов-монголов… Они строем опять на штурм вели коней… Да ладно было б что людей… Они пустились на равнину… В кустах – осадные машины!
И камни – глыбы! Их вершины со всех сторон заострены! – Да, если б не было войны, то я б подумал, это пашню пахать готовят этой башней, похожей на кусок луны, – промолвил Воевода тихо.
– Гляди, ребята, будет лихо с врагом сегодня воевать. Но наша доблестная рать не уступает этой силе… Монголы башню зарядили… Ударили! Слегка побили у стен растущие кусты.
И снова выстрел… Прямо в стену! Пробита брешь, как будто вену слегка надрезал острый меч… Монголы снова рвутся в сечь. И вновь орудье пробивает огромным камнем, вышибают стены острённые зубцы…
Монголы лихо под уздцы ведут коней своих в могилу… Туда кидаются бойцы и рубят смело вражью силу. Да так умело! Так красиво! Что те назад несутся вскачь…
Да, полоса пока удач колышется над нашим стягом! Кричит Всеслав: – Держаться надо пока что из последних сил! – Наш князь соседей уж просил помочь всем нам, мы ждём подмоги. – Монголы пусть уносят ноги в свою родную сторону…
Олег Шухарт
На задворках души…
Очнись от векового сна,смахни с плеч пыль небесной манныи тягостных рекламных паузкромешного самообмана.Непостижимо трезвый разумтобой гордится – человек дождя.
Осень
На задворках душибеспросветная осень —позабыв падежи,я блуждаю меж сосен.
Вместе с палой листвойв круговерти природыне ищу путь иной —жду у моря погоды.
Календарных листовраздражающий хохотзаглушает стиховлихорадочный шёпот.
Мерно падают сныв тесный саван бумаги,и уже не видныобраза в полумраке.
Пепел
Я – лист. Меня терзает ветер.Но я с живым огнём в глазах,страх позабыв, смотрю на севери жду, когда сверкнёт гроза.
Не верю сказкам лжепророков,поющих суете хвалу.За смелость обречён я рокомходить по битому стеклу.
Я – лист. Однажды стану пеплом.Но знаю, что дождусь любви —найду я счастье жарким летоми скроюсь осенью вдали.
Лишь дети счастливы и верят,что жизнь красива и добра,а тёплый пепел – землю греет,сверкая синью серебра.
Живой
На горизонте забрезжил рассвет,выдавив стон из обугленных стен —значит, живой и ещё не отпет…Числюсь погибшим под номером семь.
Выбиты окна, и нет потолка,небо седьмое не видно в просвет,смыла всё за ночь седьмая водана киселе – напророчив семь бед.
Но в день седьмой врач, пролив семь потов,вымостил радостью торный путь в храм,там, где сошлось семь нелёгких дорог,своре химер заплатив по счетам.
Над Мариуполем солнце, и свет —солнечным зайчиком скачет вдоль стен.Вижу его, а товарищ мой – нет…В списке погибших он – номером семь.
Бродскому
Петропавловским шпилем царапая небо,замирает межрёберных комнат столица.Ей мерещится Бродский меж явью и бредом,что на Невском искал незнакомые лица.
Он вернуться мечтал на Васильевский островс петроградской простуды изданьем в кармане,с нескрываемой грустью ночных разговорово балтийских болотах и Питере в мае.
Звуки гласных гасил, превращая их в строки,сбив колени о ямбы, хореи и слоги,сдав за так дифирамбы, грехи и пороки,стылым пеплом посыпав к забвенью дороги.