Зато позвонили ему. Это снова была Милочка.
– Мурзик, ты совсем не любишь свою кошечку! Почему ты не едешь?!
Мурзин хотел было спросить, куда именно ему следует направиться. Но с ужасом вспомнил, что именно на сегодняшний день планировался визит к Милочкиным родителям.
– Ты что, забыл? Мурзик получит денежки, купит штанишки и поедет на дачу к Мусику и Пусику.
Мурзин прижал телефон к плечу и, кряхтя, выволок вещи из лифта. Не вписался в поворот, зацепился чемоданом за подставку для цветов. Разошлась молния, и на дорогую плитку холла вывалились вперемешку Санины трусы, носки и майки.
А Милочка настаивала.
– Мурзик, скорее приезжай к своей кошечке! Мяу!
Саня, зверея, собрал разбросанное белье с пола и злобно прорычал в трубку ответное:
– Мяу!
– Мяу, – радостно отозвалась кошечка. – Я на даче! Мы все давно тебя ждем, Мурзик!
– Скоро буду, – сквозь зубы прошипел Мурзин.
Он забежал в ближайший «Магнит» и ожесточенно стал заталкивать свои пожитки в узкие металлические ящики для хранения вещей. Рюкзак и ноутбук вошли, а чемоданы не поместились. Саня выскочил на улицу и огляделся. Слева призывно сияли яркие люстры в окнах городской администрации. Справа под слабыми лучами заходящего солнца отливали золотом купола небольшой тихой церквушки. Мурзин выбрал меньшее из зол. С чемоданами наперевес он решительно ступил на высокое церковное крыльцо.
В темноте
В церкви начиналась вечерняя служба. Откуда-то из глубины полутемного зала доносилось мелодичное стройное пение. Зал был полон людей, огромная толпа колыхалась у самых дверей.
Мурзин сунулся было с чемоданами в зал, но путь ему преградила сухонькая пожилая женщина в темном платке.
– Сюда нельзя. Видите, служба идет.
– Мне бы вещи оставить, – глупо попросил Саня.
– Какие еще вещи? Идите, мужчина, не мешайте.
Мурзин повернул направо и оказался в маленькой комнате, где под стеклом на прилавке были разложены кресты, иконки и свечи. За прилавком скучала полная молодая женщина.
Саня подошел поближе и решительно заявил:
– Я тут чемоданы оставлю. До вечера.
– До какого вечера? – уточнила женщина и обернулась на серые сумерки за окном.
– До ночи оставлю, – исправился Мурзин. Потом добавил: – Или до завтра.
– Оставляйте, – равнодушно ответила женщина.
– Спасибо! – радостно воскликнул Саня, не веря своему счастью.
– Пожалуйста, – так же без выражения отозвалась продавщица церковной лавки и опять отвернулась к окну.
Мурзин выскочил из церкви и вприпрыжку двинулся по мостовой, высматривая маршрутку. Потом полез в карман и с удивлением обнаружил, что он пуст. Денег не было от слова «совсем». Даже на маршрутку.
Саня горько подумал, что без денег приехать к любимой не сможет. Как ни странно, эта мысль принесла ему облегчение.
Зазвонил телефон:
– Ну, Мурзик, ты где? Почему не приехал? Мы уже с дачи возвращаемся. С Мусиком и Пусиком. Они как раз сегодня свободны и с тобой познакомиться хотят.
– Может, не надо? – с надеждой спросил Мурзин. – Может, как-нибудь в другой раз познакомимся?
Милочка заныла:
– Мурзик, ты не любишь свою кошечку! У тебя, наверное, нет кошечки?
– Есть! – громко заорал Саня. – Есть у меня кошечка!
Прохожие обернулись на крик, а какая-то интеллигентная старушка тихо сделала ему замечание:
– Молодой человек, зачем же так шуметь? У меня тоже есть кошечка, но я же не кричу, не привлекаю всеобщее внимание.
А Милочка удовлетворенно мяукнула и весело спросила:
– Мурзик, а ты где сейчас? Мы скоро в городе будем и тебя заберем!
Саня понял, что избежать встречи с будущими родственниками уже не удастся, и грустно уточнил:
– В центре я. Около церкви Иоанна Предтечи.
Далекий голос Мусика из телефона уточнил:
– Около церкви? Какой приличный молодой человек – в церковь ходит!
Далекий голос Пусика произнес что-то невнятное, но неодобрительное.
Милочка радостно закричала:
– Жди, Мурзик, мы уже едем! Только никуда не уходи! Будь на видном месте! Мяу!
– Не уйду, – пообещал Мурзин, потому что идти в самом деле было некуда.
В ожидании неотвратимого приезда грядущей родни Саня побродил по скверу, посидел на лавочке. Потом встал на видное место: у входа в церковь, рядом с бородатым мужчиной неопределенных лет в засаленной кепке. Тот недобро покосился на Мурзина, который, напротив, устало ему улыбнулся. Причина неприязни мужчины прояснилась довольно скоро. Закончилась служба, и из церкви хлынула толпа прихожан. Проходя мимо, люди истово крестились и сыпали мелочь в грязную кепку, которую бородач предусмотрительно сдернул с лохматой головы. Саня тоже машинально протянул руку, и в нее упало несколько монеток.