Вспоминалось и хорошее. Детство, юность, первая чистая любовь. Студенческие годы. Из небытия далёкого прошлого всплывали мои наивные мечты и надежды. Тогда я улыбался. Не губами, конечно. А улыбалась моя душа. Словно в дальние закоулки моей странной жизни в эти мгновения проникал нежный лучик света. Но это было так редко и так недолго.
Потом обо мне снова кто-нибудь вспоминал, и я должен был наблюдать и слушать чужие мысли и разговоры. Больше всего это напоминало собаку на цепи. Я не мог, не имел никакой возможности не слушать, не видеть то, что обо мне говорят и думают живые люди. Сорваться с этой цепи было абсолютно невозможно. В самые яркие моменты дикого отчаяния мне особенно сильно хотелось курить.
Удача блудного беса
– Приидите ко Мне, все труждающиеся
и обремененные,
И Аз успокою вас.
Алексей, обычный советский парнишка, был призван на службу в армию в середине восьмидесятых. Волею судеб попал в воздушно-десантные войска, в штурмовую бригаду. Отбирали туда самых физически крепких, высоких ростом и неглупых ребят. Из них собирались готовить решительных и бесстрашных головорезов, обучая действиям в тяжёлых, порой экстремальных, условиях учебного боя.
Ближе к концу срока службы Алексея, бригаду десантников ждали очередной учебный бой и прыжок с парашютом. Ничего необычного, привычная тренировка. Учения не предвещали ни неожиданностей, ни беды. Всё давно знакомо, учтено, отработано до автоматизма.
Однако перед самым приземлением раскрытый парашют Алексея попал в мощный поток шквального бокового ветра. И опытного десантника внезапно понесло не к земле, а вдоль неё. Всего в сотне метров от каменистой поверхности.
При такой скорости полёта Алексея не спас бы ни шлем, ни опыт. Парня могло размозжить при ударе о камни.
Сердце бешено колотилось. А дрожащие губы сами собой лихорадочно зашептали:
– Господи, спаси! Господи, помилуй! Гооооосподи, спасиииииииии!!!
И вдруг произошло чудо. Ветер внезапно стих, и Алексей плавно опустился на землю. Но силы оставили его. Вокруг шла атака, а он лежал на земле, как мешок, ничего не понимая. Словно контуженный или полумёртвый.
Нужно было срочно освободиться от парашюта и бежать в учебную атаку, вместе с товарищами. Но шок ещё не прошёл. Наступило временное отупение, ум никак не мог поверить в спасение от неминуемой гибели.
– Лёха, разбился, что ли?! Живой? – подбежавший зам. командира бригады пару раз хлопнул десантника по щекам. Алексей очнулся и стал ошалело осматриваться по сторонам, приходя в себя.
Случилось так, что это был его последний прыжок. После демобилизации решил ехать не домой, его потянуло в монастырь.
Никто не знал истинные мотивы этого поступка, кроме самого Лёши. Может быть, после спасения ему захотелось как-нибудь послужить своему Спасителю, отблагодарить Его. Возможно, что-то изменилось в его молодой, шокированной тем случаем психике.
Поступив в монастырь, парень сразу попросил себе послушание, и настоятель назначил Алексея истопником в храме. В его обязанности вошло топить печь, следить за тем, чтобы в церкви всегда было тепло. Как и многие тут, Лёша стал обычным послушником, молился, читал Святое Писание, жил тихо, неприметно и скромно.
Поздняя осень 1990 года выдалась снежной и холодной. Таёжный ноябрь. Молодому истопнику приходилось часто выходить в монастырский дворик за углём и дровами. В перерывах Алексей читал Евангелие или недолго дремал у печи. В храме пусто и тихо, тепло и спокойно. Обычная северная ночь. Насельники в своих монастырских кельях спят, устав от дневных трудов и непрестанных молитв.
Уже несколько лет Лёша жил в монастыре. Но сегодня истопник снова не мог уснуть. Он сидел на лавке у печи, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, зажав голову обеими руками. Его тело и душу мучил блудный бес.
Несмотря на постную монастырскую пищу, в парне кипела молодая кровь. Хотелось женской ласки и любви.
Он изнурял себя работами, старался меньше есть, меньше спать, до изнеможения пилил, колол дрова, разгружал машины с углём. Но ни недоедание, ни упорный труд, ни молитва, ни частая исповедь и причащение не смогли полностью избавить Алексея от похоти. Тело изнывало. Мысли путались и уводили в страстные картины блуда. В голове стоял непрестанный похотливый жар.
Молодые послушницы и монахини казались парню настолько желанными, прекрасными, нежными и ласковыми, что ничего поделать с этим он не мог. Блудные фантазии уводили душу Алексея в воображаемые наслаждения тела.